Апостол Старых Богов #1. Перерождение

Зоркий подошёл к Анку и положил руку на плечо.

— Если ты его убьёшь, тебе прямая дорога в Геммамонтем.

Томас посмотрел на Зоркого, кое-как открывая подбитый глаз и сказал:

— Я знаю, что делаю.

Зоркий пожал плечами и отошёл:

— Твоя жизнь, делай как знаешь.

На следующий день Тома и ещё два десятка человек отправили в подвалы, куда привезли несколько тележек с личинками гигантских арахнидов. Личинки нужно было разломить пополам и выковырять студенистую белую массу изнутри, отделив от маленького, плавающего в ней тельца арахнида.

— Ну что, новенький! — рявкнул Шакал, входя в подсобку, где работал Том. — Принёс, что я велел?

Тому захотелось прямо сейчас съездить по довольной роже Шакала, но нужно, чтобы он напал первым.

— Да, всё с собой, — улыбнулся Том.

Он залез в карман и вытащил оттуда сжатый кулак, вытянул руку и распрямил средний палец:

— Держи, это тебе.

Шакал зарычал и скомандовал:

— Парни, принесите мне этот палец.

Трое его дружков двинулись на Тома. Один заходил слева, и двое справа. Все люди вокруг отступили, наблюдая за потасовкой. Когда первый противник пошёл в атаку, Том уже был готов. Он резко присел на колено и ударил тупой стороной камня по ноге врагу. Что-то хрустнуло (возможно, он сломал ему несколько пальцев), и противник зашёлся криком, упав на пол.

Сзади Тома обхватили сильные руки, и парень ткнул каменным остриём в кисть. Брызнула кровь, и противник отпустил парня. Развернувшись, Анк ударил врага в челюсть изо всех сил, сбив с ног, но тут же получил весьма ощутимый удар в живот. От боли его согнуло пополам, но Том всё-же смог увернуться от второго удара и, схватив со стола колотушку для панциря личинок и с размаху треснул ею по голове обидчика.

— Идиоты! — злился Шакал. — Всё приходится делать самому!

Он напал неожиданно и стремительно, словно дикий зверь. Удары сыпались, подобно урагану.

— Может позвать Наказующих? — спросил кто-то из зрителей.

— Позже, — шепнул в ответ Зоркий.

Шакал теснил Тома, но затем Анк оказался у разделочного стола, повернулся и прыгнул. Оттолкнувшись от стола ногами он оказался над Шакалом, который не ожидал такого манёвра. Упав ему прямо на плечи, Анк обхватил его шею ногами и повалил на пол. Они рухнули вместе, но голова Шакала оказалась зажата между бёдрами Тома, который не отпускал, несмотря на мощные удары врага. Потом он схватил одну руку противника, сел и приставил к горлу Шакала каменное лезвие.

— Замри!

Острый конец камня уткнулся Шакалу в горло, и тот застыл.

— Ты не посмеешь, — в ужасе прошептал он.

— Я отправлюсь в Геммамонтем, — едва дыша от напряжения сказал Том. — А ты — прямиком в ад! Тебе решать.

В бессилии Шакал закрыл глаза и издал не то крик, не то вой. Давление каменного лезвие усилилось.

— Сдаюсь... — выдохнул Шакал.

— Громче! — рявкнул Том и сильнее надавил на горло.

— Я сдаюсь! Сдаюсь!

Том ослабил хватку и отпустил противника. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и посмотрел на толпу, собравшуюся вокруг. По рядам шёл шёпоток. Кто-то выкрикнул:

— Смотрите-ка! У щенка оказались острые зубки!

— Да он чуть не загрыз Шакала! Как волчара матёрый!

— Точно! Волки своего не отдают!

Постепенно гомон превратился в скандирование:

— Волк! Волк! Волк!

Том непонимающе озирался вокруг. Он устал, каменное лезвие выскользнуло из рук, и парень едва не упал, покачнувшись.

Снаружи послышались шаги, и в подвал вошёл Наказующий.

— А ну заткнулись нахрен, уроды! Услышу ещё хоть один крик, всех по карцерам рассажу!

Заключённые тут же вернулись к работе. Шакал кое-как поднялся и, потирая шею, с позором удалился вместе со своими поскуливающими шавками.

Зоркий подошёл к Тому и хлопнул по плечу:

— Это было зрелищно. Вот так и рождаются имена в Блэкхилле, Волчонок.

* * *

Шакал сидел в камере и злился:

— Малолетний ублюдок! Тоже мне, волк! Шавка уличная.

Его подручные молчали. Потом заговорил Шанс:

— Какой позор. Никогда не чувствовал себя так паршиво.

Шакал оскалился:

— Вас, выродков, отделал мальчишка. Вы вообще годитесь хоть на что-то?

— Ты и сам не блистал, — огрызнулся Циркач, потирая ушибленную ногу.

Пальцы опухли и болели. Тюремный доктор наложил тугую повязку и заклинание Регенерации, но боль была жуткая — поганец сломал ему три пальца.

Шакал ощерился и вскочил:

— Что ты сказал?

В коридоре раздались тяжёлые шаги, и к двери подошёл Наказующий. Лязгнули засовы, и заключённые услышали:

— Шакал, на выход.

Сплюнув, Шакал направился к выходу.

— Я с тобой ещё не закончил, — бросил он через плечо.

Его вели по коридорам в допросную, где усадили на грубый деревянный стол, приковав кандалами к кольцу в полу.

— На этом всё, — раздался холодный спокойный голос.

В воздухе мелькнула золотая монетка. Наказующий ловко поймал её, кивнул и вышел. Из тени напротив показался силуэт. Когда человек в форме капитана Наказующих шагнул на свет, Шакал слегка расслабился:

— Ты меня напугал.

— А ты меня подвёл. Я полагал, что мальчишка не станет серьёзной проблемой, — человек с пепельными волосами сел напротив.

Его холодный взгляд сверлил Шакала насквозь, и тому стало не по себе.

— Он оказался не так прост, но это лишь временные трудности.