Аппарат

Маргарет Тэтчер увидела в новом генсеке и руководителе СССР отсутствие враждебности к Западу и умение логично излагать трудную советскую позицию… Ох, уж этот английский этикет — «отсутствие враждебности»… Что он ее за локоть укусить должен был или гранату из ящика стола извлечь? Но ничего не попишешь — первая Леди Великобритании заметила «миролюбивость»!

Канцлер ФРГ Гельмут Коль охарактеризовал Черненко, как человека вполне откровенного, отказавшегося от пропагандистского коммунистического подтекста при беседе с ним. Это точно, вступать в КПСС Черненко Коля не агитировал.

Канадский и французский лидеры — Трюдо и Миттеран — в своих высказываниях были очень близки (видимо по той причине, что в их странах говорят на французском языке): при этом руководителе возможен дальнейший диалог о разоружении и что в воздухе веет демилитаризацией! Тут, как говорится, комментарии излишни…

Для Черненко эти первые отклики из-за «бугра» имели огромное значение: он, во-первых, почувствовал некую уверенность в себе — мол, принят, не отторгнут, и, во-вторых, узнал, что от него ждут на Западе…

Дипломатом Черненко был не только неискушенным, он не был дипломатом вообще! А где, спрашивается, ему было набраться опыта? В общем отделе ЦК? Чушь!

Там он, конечно, собирал, обобщал и подшивал различную международную информацию в папочку к Леониду Ильичу, но это трудно назвать дипломатией. Это, скорее, бюрократия!

Впервые Черненко приобщился к ней в 65 лет! Тогда, когда возглавил делегацию в Дании… До этого тоже ездил, но рядовым членом. Даже на сессию ООН и на совещание по безопасности в Хельсинки! Но какая это дипломатия? Пройдите сюда, встаньте здесь, теперь можете сесть и улыбнуться в объектив… Такой дипломатией оказались и крымские встречи лидеров стран соцлагеря, и советско-американская встреча в Вене в 1979 году, когда подписывали договор ОСВ-2.

В 1982 году Черненко доверили даже возглавлять комиссию по иностранным делам в Верховном Совете СССР, но там было полно специалистов и дипломатов, которые и решали все вопросы, оставляя Черненко почетную должность — «заседателя у микрофона».

В общем, повторяю, опыта ведения международных встреч и переговоров у Черненко не было и быть не могло. И очень удивительно и, наверное, даже хорошо, что Буш и Тэтчер, Коль и Миттеран, Трюдо и Ганди, разглядели в нем то, что должно было еще только со временем «потенциально» развиться…

Впервые Черненко возглавил партийную делегацию в 1976 году. Поехали тогда в Данию.

Компартия Дании в то время была на подъеме. Численность ее была небольшая, но она горячо отстаивала интересы рабочих вкупе с более сильными профсоюзами. Из-за ее боевитости в борьбе с «толстосумами» — хозяевами предприятий, партия пользовалась поддержкой у молодежи.

Председателем КП Дании был Кнуд Есперсен — человек немолодой, но чрезвычайно энергичный, веселый, подвижный, как ртуть, жизнелюб и оптимист, в прошлом он был участником Сопротивления.

Свой бойцовский дух он вносил и в датский парламент, депутатом которого был не один год. Вся Дания его называла не иначе, как «Красный Кнуд»! Вот к нему в гости и приехал Черненко «со товарищи», а среди «товарищи» был и ваш покорный слуга.

Хочу вам рассказать, что представлял из себя «Красный Кнуд» на партийной трибуне — это было зрелище, какое не часто увидишь: у микрофона седоватый, спортивного «покроя» человек с огромными, будто искрящимися, озорными глазами… Непокорные волосы, то взлетают вверх, то прилипают к разгоряченному лбу.

На трибуне ему тесно — он отбегает в сторону и вешает пиджак на спинку стула. Все равно жарко! Закатывает рукава рубахи… Энергично жестикулирует. Кажется, еще мгновение, и он останется в майке. Но этого не происходит, он всецело отдается непонятной для меня без помощи переводчика речи, энергично размахивает кулаком, отчаянно жестикулирует…

Все это разительно отличалось от наших чопорно-торжественных съездов, где все было строго регламентировано и многократно выверено, взвешено, отмеряно до долготы пауз между словами.

Представлялось, что Кнуд молод и здоров, как бык. А в разговоре с датчанами, оказалось, что все совсем не так — он смертельно и неизлечимо болен, знает об этом и не собирается с этим считаться…

Через год с небольшим лидер датских коммунистов умер. Мне его жаль. Он был, по-моему, человеком искренним и верил в то, о чем говорил в тот день с трибуны. А говорил он тогда о том, что рабочие должны жить достойно, они должны пользоваться благами собственного труда, иметь все права цивилизованного общества — отдых, труд, свободу…

Вечером в советском посольстве был устроен прием по случаю дня рождения Черненко. Пришел и приглашенный Кнуд Есперсен. Посол СССР Н. Егорычев самолично внес в комнату огромный торт с 65-ю зажженными свечами. Юбиляр, не обладавший мощными легкими, хоть и не с первого раза, но загасил их…