Апрель

— Мои полномочия, смею вас заверить, достаточно широки. Поэтому напоминаю: правдивость ваших показаний и дальнейшее обучение вашего брата в гимназии находятся в прямой зависимости друг от друга.

— Я приму это к сведению.

— Вот и прекрасно. Идем дальше. Ваш второй брат, его имя?

— Дмитрий.

— Кто он?

— Ученик четвертого класса Симбирской классической гимназии.

— Учтите: его пребывание в гимназии тоже зависит от искренности и чистосердечности ваших признаний.

— Учту.

— Ваши сестры?

— Анна, слушательница высших женских курсов в Петербурге, Ольга…

— Вы знаете, что ваша старшая сестра тоже арестована?

— Аня? За что?

— За то же самое, за что арестованы и вы.

— Она ни в чем не виновата. Немедленно освободите ее!

— Напоминаю: судьба Анны Ильиничны тоже зависит от искренности и чистосердечности ваших признаний.

— Вы не имеете права держать под стражей ни в чем не повинного человека!

— Продолжаем, господин Ульянов. Сколько еще сестер имеете вы?

— Двух.

— Их имена?

— Ольга и Мария.

— Занятия?

— Живут с матерью. Ольга учится в гимназии.

— Прекрасно. Последние формальности. В каких учебных заведениях вы изволили обучаться?

— До поступления в университет обучался в Симбирской классической гимназии.

— Окончили курс?

— В 1883 году.

— За границей бывали?

— Нет, не бывал.

— На чей счет обучались в гимназии?

— На счет родителей.

— К дознанию ранее привлекались?

— Не привлекался.

— Господин Ульянов, на основании закона Российской Империи от девятнадцатого мая 1871 года я, отдельного корпуса жандармов ротмистр Лютов, в присутствии товарища прокурора Петербургской судебной палаты Котляревского, а также понятых Иванова и Хмелинского — письмоводителей канцелярии для производства дел о преступлениях государственных — допросил вас сего марта третьего дня 1887 года в соответствии с предоставленными мне полномочиями и правами, о чем и составлен настоящий протокол. Прежде чем дознание продолжит товарищ прокурора, прошу вас внимательно прочитать протокол допроса и на каждой странице внизу написать: «С моих слов записано верно. Ульянов».

2

— Ну-с, продолжим дознание, — ротмистр Лютов кивнул товарищу прокурора. — Господин Котляревский, прошу задавать вопросы.

Продолговатый череп, хрящеватый нос, впалые щеки— все это делало товарища прокурора похожим на птицу, готовую вот-вот клюнуть лежащее перед ней зерно. Рядом с плечистым, круглолицым ротмистром Котляревский выглядел утомленным, усталым, но более таинственным и загадочным.

— Известно ли вам, господин Ульянов, — начал товарищ прокурора, слегка наклонив набок голову, и это еще больше сделало его похожим на птицу, — что мы полностью располагаем сведениями о вашем участии в подготовке покушения на жизнь государя императора?

Котляревский положил на стол перед собой очень чистые, тщательно вымытые руки с длинными, аккуратно отполированными ногтями и медленно сжал пальцы в кулаки.

Саша посмотрел на ротмистра. Розовощекий добродушный Лютов доверительно повел бровью, как бы говоря: «Ну, что вам стоит, Ульянов? Мы же интеллигентные люди. Сознавайтесь, и дело с концом. Есть же на свете масса других, более приятных и интересных дел, кроме этого, надоевшего и вам и нам допроса».

Котляревский убрал со стола руки, наклонился над лежавшими перед ними бумагами.

— Я повторяю свой вопрос, — сказал он ровным, спокойным голосом. — Известно ли господину Ульянову, что мы располагаем…

— Мне ничего не известно, господин товарищ прокурора, — перебил его Саша.

— Для простоты обращения можете называть меня просто господином прокурором.

«А он тщеславен», — подумал Саша и усмехнулся.

Котляревский поймал эту усмешку, выпрямился. Светлые глаза недобро сузились.

— Сколько у вас было метательных снарядов? — резко спросил товарищ прокурора.

«Он действительно все знает!» — ужаснулся про себя Саша и вздрогнул, но тут же овладел собой.

— Прошу не кричать на меня, — произнес он тихо, не поднимая головы. — Мне нездоровится.

— Глаза! — крикнул Котляревский, вскакивая со стула. — Глаза, Ульянов! Смотреть на меня! Кто делал снаряды? У кого на квартире? Из чьих материалов?

Саша поймал взгляд прокурора, несколько секунд не отпускал его.

— Отвечайте! — раздраженно стукнул Котляревский кулаком по столу.

Саша оглянулся на понятых — Иванов и Хмелинский с любопытством и одновременно с испугом разглядывали его.

— Вы ведете себя недостойно образованного человека, господин прокурор. Особенно в присутствии нижних чинов вашего ведомства.

— Хорошо, я принимаю ваше замечание, — неожиданно улыбнулся Котляревский и провел рукой по своим редким волосам. — Прошу извинить меня за эту вспышку.

Он сел, снова положил перед собой свои холеные руки и медленно сжал пальцы в кулаки.

— Потрудитесь объяснить мне, Ульянов, почему вы вздрогнули, когда я впервые упомянул о метательных снарядах?

— Я уже объяснял: мне нездоровится.

— А Канчер?

— Что Канчер?

— Вам знакома такая фамилия?

— Смешной вопрос: меня арестовали на квартире Канчера.

— Зачем вы пришли к нему?

— Он мой товарищ по университету.