Апрель

— Скажите, Ульянов… — Голос Неклюдова был ровен, спокоен, и в публике послышался одобрительный шепот в адрес прокурора, обладающего столь завидной способностью владеть своими чувствами. — Скажите, Ульянов, был на даче в Парголове младший брат Новорусского или не был?

— Я никогда не видел младшего брата Новорусского. Задавать мне этот вопрос бессмысленно.

Неклюдов сделал небольшую паузу, чувствуя, что качнувшееся было расположение к нему зала вновь возвращается и что каждое проявление им своей способности держать себя в руках будет увеличивать это расположение и уменьшать впечатление от неприятной недавней сцены.

НЕКЛЮДОВ. Какие же уроки давали вы сыну Ананьиной?

САША. Разные. Например, закон божий.

НЕКЛЮДОВ. Чему же вы учили своего ученика из закона божьего?

САША. У нас был только один урок.

НЕКЛЮДОВ. Из чего он состоял?

САША. Я узнал, что проходил сын Ананьиной др меня и задал ему урок из правил богослужения.

НЕКЛЮДОВ. Сколько лет было вашему ученику?

QAIIIA. Тринадцать.

За столом членов суда произошло какое-то движение. Неклюдов вопросительно взглянул на Дейера. Первоприсутствующий с любопытством смотрел на прокурора. «Неужели он так и оставит это оскорбление со стороны Ульянова без ответа? — думал Дейер. — Неужели не попробует взять реванш здесь же, на глазах у той же самой публики?»

Неклюдов молча, жестом руки, спросил у председателя: я могу продолжать вопросы? Дейер кивнул. Прокурор перевел взгляд на подсудимого.

— Уезжая из Парголова, вы просили Ананьину делать какие-либо опыты с нитроглицерином, чтобы проверить, не испортился ли он?

— Нет, не просил.

— Значит, просто сказали, чтобы следили за ним?

— И этого я ей не говорил.

— Но вы же показали на следствии, что просили Ананьину держать нитроглицерин в холодном месте?

— Это совсем другое…

«Зачем он задает ему все эти мелкие вопросы? — подумал Дейер. — И при чем здесь Ананьина, когда нужно просто публично унизить этого Ульянова, чтобы спасти свою репутацию в глазах публики».

НЕКЛЮДОВ. Скажите, подсудимый, когда вы отправлялись в Парголово, Новорусский сообщил вам адрес Ананьиной?

САША. Нет, не сообщал.

НЕКЛЮДОВ. Ананьина встретила вас на перроне?

САША. Да, на перроне.

— Вы были знакомы до этого?

— Нет.

— Как же вы узнали друг друга?

— В это время года на станции бывает мало народу. Когда я приехал, на перроне была только одна женщина.

НЕКЛЮДОВ. Вы подошли к ней и спросили: не она ли будет Ананьина?

САША. Приблизительно так.

НЕКЛЮДОВ. А раньше вы ее ни разу не видели?

САША. Кажется, видел один раз мельком…

— Где?

— У Новорусского.

— И когда вы приехали на станцию, вы ее узнали?

— Скорее догадался.

— Она первая подошла к вам?

— Нет, первым подошел я.

— И назвали свою фамилию? Или она узнала вас?

— Я назвал себя.

— И вы отправились на дачу?

— Да.

«Что же у него нет никакого самолюбия? — продолжал наблюдать за прокурором первоприсутствующий. — Ему при всех плюнули в лицо, а он ведет себя так, будто обменялся со своим оскорбителем дружеским рукопожатием…»

НЕКЛЮДОВ. Каким образом вы уехали из Парголова? Снова на поезде?

САША. Нет, я уехал на лошади.

НЕКЛЮДОВ. Вместе с Ананьиной?

САША. Вместе с Ананьиной…

НЕКЛЮДОВ. Зачем она поехала с вами?

САША. Ей была какая-то надобность в Петербурге.

— Вы ехали на извозчике?

— Нет.

— На крестьянской лошади?

— Во всяком случае, не на городской.

— Не предполагали ли вы поначалу возвращаться в город по железной дороге?

— Сейчас уже не помню.

— На следствии Ананьина показала, что вы говорили ей, что хотите ехать поездом.

— Да, кажется, так и было…

— А потом Ананьина стала настаивать, чтобы вы отправились с ней, не так ли?

— Нет, она ни на чем не настаивала. Просто вначале я не знал, что она едет на лошади. А когда узнал, то сказал ей, что и я поеду вместе с ней.

— Она довезла вас до вашей городской квартиры?

— Нет, я сошел гораздо раньше.

— Где именно?

— Там, где начинается конка.

— Зачем?

— На лошади сильно трясло.

— И вы опасались, что приготовленный вами материал может взорваться?

— Да.

— Вы сказали Ананьиной, что вернетесь за своими вещами?

— Нет.

— А что вы ей сказали?

— Когда?

— В тот момент, когда пересаживались на конку?

— Ничего не говорил.

— А как вы объяснили свой отказ ехать вместе с ней дальше? Ведь она же могла довезти вас до самой квартиры…

— Я сказал, что мне нужно зайти к знакомому.

— А она не удивилась?

— Чему?

— Тому, что вы идете к знакомому с взрывчатым материалом. Ведь это же было рискованно.

«Кажется, он поймал его! — радостно подумал Дейер. — Неужели поймал? Ай да прокурор! Молодчина…»

Саша усмехнулся.

— Ананьина ничего не знала об имеющемся у меня взрывчатом материале, — сказал он громко и твердо. — Так что ей нечему было удивляться.

«Выкрутился! — удивился Дейер. — Но ничего… Прокурор все равно молодец. Своими вопросами он, безусловно, угробил Ананьину… Вот, оказывается, почему он не стал реагировать на оскорбление Ульянова… Молодец, молодец… Наверху эта сдержанность будет оценена».

НЕКЛЮДОВ. И все-таки Ананьина не могла не удивиться.

САША. Чему она должна была удивляться?

НЕКЛЮДОВ. Ну хотя бы вашему быстрому отъезду.

САША. Ей незачем было удивляться, потому что она…