Апрельская ночь, или Панночка (СИ)

Вернувшийся через пару дней великан застал свой дом сияющим и уютным: крыльцо было подметено, окна сверкали, за ставнями колыхались занавески - отовсюду так и веяло домашним теплом. Беорн порадовался, что оставил головы орков за околицей - тащить их в такой чистый дом было бы святотатством. В этот раз он тщательнее, чем обычно, отряхнул сапоги, как мог пригладил торчащие в разные стороны волосы, с неудовольствием заправил выскочившую рубашку и только сокрушённо вздохнул, оглядев себя и обнаружив продранный в трёх местах рукав. По пути он заворачивал к ручью умываться, так что был хотя бы чистым, поэтому собрался с духом и почти просочился в свой собственный дом.

Да, они - она! - были ещё здесь!

Ганна - имя-то какое распевное, звучное - кашеварила у жаровни и что-то мурлыкала себе под нос, возле неё сидел и помогал по мере возможности маленький Бильбо, хоббит. Он-то и заметил первым хозяина дома, спрыгнул с лавки, учтиво склонил голову - поприветствовал по всем правилам, но до чего забавно! Беорн не смог сдержать улыбки и тоже ответил вежливым поклоном, повернулся к панночке, как мог спрятал улыбку и кивнул ещё раз.

Впрочем, совсем спрятать чувства у великана не вышло, размышлял мистер Бэггинс, хотя борода у хозяина была гномам на зависть, а выражение лица опять маскировалось за привычной хмуростью, общий налет мечтательности все же прослеживался. Конечно, наблюдательным тут был не один мистер Бэггинс: Ганна явно зарумянилась, тоже улыбнулась, вытянула из буйной шевелюры великана застрявшую веточку и велела Бильбо звать всех к обеду. Всё готово, даже хозяин уже дома.

***

Прогуливавшийся ввечеру Балин возле колодца услышал тихий напев панночки:

- Я хожу, не смея, волю дать словам… Милый мой, хороший, догадайся сам, - финальная нота вышла какой-то особенно задевающей за душу, и сын Фундина хотел уже выйти к Ганне, чтобы в очередной раз отметить её выдающийся талант, умыться, да и побывать в объятиях, чего греха таить, и взрослым (и очень взрослым!) гномам иногда хочется объятий.

И Балин бы вышел, но раздался другой голос, мужской, немного рокочущий, тоже тихий и тоже сильный:

- А если догадался? - гном осторожно выглянул из-за угла: тоже явно недавно подошедший Беорн стоял возле опершейся на колодезного журавля панночки, и его глаза сверкали в лунном свете из-под бровей. Но впечатление великан производил сейчас вовсе не грозное.

- Молодец, если догадался, - в голосе Ганны не было насмешки, она просто подтверждала мысль Беорна. - Только учти, мне с чертеняками до дракона ихнего сходить надо, да и медведя найти, сказать, чтоб не ждал панночки Ганны, суженого себе она уже нашла.

Кажется, великан был озадачен:

- Медведя?.. - даже вперед подался. - А почему именно медведя?..

- Знаешь, Беорн, там, откуда я пришла, нагадала мне как-то то ли цыганка, то ли турчанка, ведунья, одним словом, что суженый мой - медведь, искать его далеко, по пути ещё дела совершить надо, а до того, - Ганна вздохнула полной грудью, но не грустно, а будто с облегчением. - А до того никто меня замуж не возьмет! - лукаво сверкнули тёмные глаза девушки. - И вот веришь, нет, Беорн, а как нагадала она мне в пятнадцать полных годков, так и никто меня взять замуж не смог: то любви нет, то сбежит, то родители за перестарка не пущают… Тогда я из рода изверглась и медведя своего искать пошла! А вот нашла тебя, и медведь теперь никакой не нужен! - панночка очень ласково глянула на застывшего великана, хмыкнула и опять выпутала из его волос очередную веточку.

- А знаешь, Ганна, - имя девушки великан произнес уже как-то иначе, более мягко и плавно, словно приноравливался, искал самый красивый вариант. - Тебе не нужно никакого медведя искать, - вопросительно взлетевшие брови панночки было видно даже Балину. - Ты его уже нашла! Я в медведя оборачиваюсь!

Ганна на секунду остолбенела, а потом рассмеялась:

- То-то старый чёрт у тебя про зверей спрашивать запретил! И как я не догадалась, пчёлы же кругом! Теперь, медведушка, моё сердце почти спокойно, - рука девушки уже увереннее прошлась по волосам мужчины, - только провожу чертеняк до красной ящерки, и заживём с тобой! - нахмурилась беспокойно: - Подождёшь?

А потом Беорн сказал то, чего Балин услышать ну никак не ожидал:

- А кто сказал, что я тебя одну теперь куда-нибудь отпущу?

Комментарий к К чёрту на рога

Песня, которую поёт Ганна - это русская народная “Ой, цветёт калина…”, если послушаете (или вспомните) её целиком, то поведение героев станет несколько яснее :D

========== Чертовски верно ==========

Из-за новых обстоятельств Беорн так и не собрался надеть головы орков на колья, потому ему пришлось закопать их там, где до этого бросил. Тащить куда-то полуоблезшие оторванные головы в таком мечтательном настроении не больно-то хотелось.