Апрельская ведьма

Уходить со школьного двора на большой перемене запрещалось, но за соблюдением этого запрета никто не следил. Учителя сидели у себя в учительской и лопали торты, на школьном дворе поговаривали, что у них там каждый день торт с кремом и свежие бутерброды с сыром. Проверить было невозможно, поскольку школьникам входить в учительскую запрещалось, – если тебе что-то нужно, подожди в учительской раздевалке, а оттуда удавалось лишь одним глазком глянуть на эту роскошь, только когда туда кто-нибудь входил или выходил. У учителей там кресла, это Биргитта своими глазами видела. Большие коричневые кресла и маленькие коричневые столики, а на них кофейные чашки. Но все говорили, что это правда, что они там обжираются вкусненькими бутербродами и тортами с кремом, а ученикам в столовке достаются только хлебцы с ливерной.

Но в тот день Биргитта от души желала учителям и тортиков с кремом, и мягких кресел, да и всей роскоши, о какой только можно было мечтать, лишь бы их не понесло на школьный двор. Юркая, как хорек, она скользнула в калитку и помчалась вдоль по улице, назад, к себе, в свой настоящий дом.

Она остановилась в подворотне, внимательно оглядывая двор, – не выбивает ли какая-нибудь любопытная старуха ковер и не выставили ли тетки из комиссии своих караулов, чтобы не дать детям вернуться к мамам. Но все было пусто и тихо, словно и дом во дворе, и дом, выходящий на улицу, враз опустели, когда оттуда увели голосящую Биргитту. Но Гертруд наверняка дома, ее, наверное, прооперировали в больнице за выходные и она выздоровела. Теперь она, верно, носится по квартире в поисках пары целых нейлоновых чулок, потому что ясно же, что нельзя в рваных чулках явиться в Марианнину контору, чтобы потребовать Биргитту обратно. Как она обрадуется, когда Биргитта сама придет домой, она распахнет руки, как тогда, когда приходила в путевую сторожку, и закричит, что сейчас поцелует Биргитту. Поцелует-поцелует-поцелует!

Биргитта не могла больше ждать и, торопливо перебежав двор – так быстро, что даже зоркая, как коршун, мамаша Боссе не успела бы ее заметить, – рванула дверь дома во дворе, споткнулась о ступеньку, упала и тут же вскочила, хотя больно стукнулась коленкой, очень больно, на самом деле…

Квартира была заперта, и на звонок никто не ответил, но у нее был свой ключ. Еще в такси по дороге в приемную семью она стащила через голову белую тесемку с ключом и спрятала в карман. Марианна ничего не заметила, она всю дорогу рассматривала свою правую руку и, проводя указательным пальцем по синим следам Биргиттиных зубов, вздыхала. Карманов куртки никто не обыскивал, даже та старуха, к которой Биргитту привезли. Она выложила все Биргиттины вещи на кухонный стол и, когда Марианна ушла, поднимала их одну за другой и смотрела на свет, засовывая палец в каждую дырку, словно стараясь сделать ее еще больше. Но про куртку она забыла, и та осталась висеть в холле нетронутая и необследованная. Вот почему Биргитта, несмотря ни на что, была так спокойна, вот почему она не разнесла вдребезги каждую вещь в старухином доме. У нее есть ключ, и она снова вернется к себе домой.

Она сунула ключ в замок, но он не проворачивался. Надежда, что помогала ей держаться на ногах с самой пятницы, закрыла лепестки, словно цветок в сумерках. Биргитта прижалась головой к двери и затаила дыхание. Вдруг удастся услышать, как Гертруд ходит там внутри и тихонько напевает, ища свои чулки? Но за дверью было совершенно тихо. И легкая, словно ветерок, мысль, пронеслась в голове: а если Гертруд там нет, а если она вообще никогда сюда не вернется…

Биргитта вырвала ключ из замка и помчалась вниз по лестнице, не чувствуя ног, словно они не касались ступенек. Преследуемая видениями и призраками, она рванулась из подъезда вон, скорее, как можно скорее…

Биргитта никогда не встречала большей мямли и трусихи, чем Кристина. Смотреть тошно – эта паршивая мокрица была такая зашуганная, что не смела разговаривать в полный голос, – только шептала. А больше вообще молчала, только таращила на всех свои серые гляделки. Это же с ума сойти!

Она заслуживала трепки. И хорошей! Тогда вечером в понедельник ее всего-то что пихнули в спину, подумаешь! Ну шлепнулась на дорожку, чулок порвала.

Ничего. Что тут такого? А не будь размазней.