Апрельская ведьма

Никто не подошел к двери, хотя из-за нее слышались голоса. Гертруд была дома, но явно не одна. Биргитта надеялась, что ее зашла навестить какая-нибудь из прежних подруг – тогда целых два человека увидят ее новое платье и всплеснут руками от изумления. Она разгладила юбку, прежде чем снова нажать на звонок, и, не получив ответа, нажала на дверную ручку.

Подруги не было. Был Освальд.

Он развалился, как обычно, в одном из кресел, но на этот раз Гертруд сидела у него на коленях. Глаза у обоих были чуточку масленые, и один чулок слез у Гертруд с ноги и свисал с коленки, как вуаль. Помада размазалась вокруг губ, и Гертруд, казалось, не замечает, что Освальд запустил свою ручищу к ней под юбку. Когда вошла Биргитта, оба повернули головы и заморгали, потом молча на нее уставились. Это Биргиттино платье лишило их дара речи!

– Пришла? – Гертруд нагнулась, ища сигареты. Освальд вынул руку и повел ею вслепую над турецким курительным столиком, ощупью ища свой стакан.

– Угу, – отозвалась Биргитта.

– И нарядная какая, жуть… – сощурилась Гертруд, с наслаждением затягиваясь. – Откуда такая шикарная тряпка?

– От Тети Эллен.

– Эллен? Что еще, на фиг, за Тетя Эллен?

– У которой я живу.

Гертруд поморщилась и встала, прошла в болтающемся сползшем чулке к кровати и села. Как обычно, скрипнули пружины. Все было как обычно. Абсолютно. Ничего не изменилось.

– Значит, есть денежки покупать тебе шикарные платья? – Гертруд скривила верхнюю губу.

Биргитта не знала, что отвечать, но это дела не меняло, поскольку Гертруд еще не выговорилась. Стряхнув пепел в сложенную лодочкой ладонь, она рассмеялась:

– Да, уж надо думать, денег ей хватает… Видно, хорошо ей платят за воспитание чужих деток, а, Освальд?

Освальд что-то буркнул, соглашаясь, из своего кресла. Гертруд, зажав во рту сигарету, снова окинула Биргитту взглядом:

– Да ты ведь у меня всегда была жутко хорошенькая. Прямо маленькая Ширли Темпл… Ну что, теперь ты небось довольна? Хочешь остаться у этой Эллен? Чтобы каждый божий день одеваться в шелка и бархаты?

Биргитта сжала губы и покачала головой. Нет! Она хочет домой к Гертруд, она же говорила уже тысячу раз! Но, может быть, она говорила слишком тихо, может быть, Гертруд ее просто не расслышала? Хоть бы это платье с розанами треснуло по швам и, превратившись в лохмотья, спало прочь с ее тела, чтобы она смогла наконец двигаться и говорить. Но нет: платье никуда не девалось, и Биргитта была не в силах шевельнуться. И говорить не могла.

– Кстати, что это за старуха? – Гертруд откинулась назад, опершись локтем о подушку. Она забыла, что только что стряхнула пепел в ладонь, и на покрывале появилось серое пятнышко. Но это пустяки, не огонь же, а пятно Биргитта отчистит в одну секунду, как только сможет сдвинуться с места.

– Слушай-ка, Освальд, – продолжала Гертруд. – Ты не знаешь, что это за тетка, у которой теперь живет Биргитта?

Освальд отпил из стакана и рыгнул.

– А как же, – отозвался он. – Эллен Юханссон. Она берет приемных детей, теперь у нее их штуки три-четыре.

Гертруд наморщила лоб:

– Которая Эллен Юханссон?

– Вдова Хуго Юханссона. Большая шишка был, помнишь, да помер лет десять назад…

Освальд, захохотав, сделал еще глоток и почесал грудь:

– Она, старая сволочь! Лет на двадцать его младше. Они и года вместе не прожили, как он копыта откинул, а она осталась в его доме и при его денежках… А он-то жил небедно.

Гертруд уже сидела в кровати, выпрямившись:

– Рак, что ли? Он что, помер от рака?

Освальд пожал плечами. Фиг его знает. Ну да все равно, Гертруд уже сама нашла ответ.

– Мать твою! Да я же знаю, кто это. Низенькая такая тетка, коренастая… Ха!

Она глубоко затянулась и, прищурившись, глянула на Биргитту:

– Можешь передать ей привет от меня. Передай ей, что я и ее помню, и ее недоноска. Мы же с ней рожали вместе.

Клевая тачка, – говорит Биргитта, наконец пристегнув ремень безопасности. Маргарета усмехается – можно подумать, ей сказали что-то смешное.

– Да ничего. Только разваливается потихоньку, вот глушак вчера сменила. Потому и пришлось забирать ее из мастерской…

А что, она была в мастерской? И предполагается, что Биргитта об этом знает? Сказано таким тоном, будто Биргитте это давно известно. С ней, кстати, многие так разговаривают. Видимо, считается, что Биргитта Фредрикссон умеет читать мысли. Ладно, не будем никого разочаровывать – лучше сменим тему.

– Так ты ехала на ней аж из самой тундры?

Маргарета качает головой, кончик языка она высунула, – такое впечатление, что рулит она языком, одолевая кольцевую развязку возле здания полиции.

– Нет, из Кируны я прилетела в Стокгольм. Машина-то не моя, я ее одолжила.

Биргитта нащупывает в кармане сигареты:

– У кого это?

Маргарета снова усмехается:

– У одного знакомого. Клас его зовут.

Биргитта поднимает брови, одновременно вытаскивая сигарету из пачки. Там почти ничего не осталось.

– Что, клевый мужик?

– Да, пожалуй. Очень даже клевый во всех отношениях.

– Вы поженитесь?

И опять Маргарета ухмыляется, – с чего это она так развеселилась?

– Вряд ли. Мы с ним оба не то чтобы the marrying kind…[28]