Апрельская ведьма

Когда Биргитта тоже перебралась в Пустую комнату, Кристину это особенно утеснило. Маргарета все делала в кровати – читала и рисовала, играла в куклы и готовила уроки, – Кристина же пользовалась кроватью исключительно для сна. Рисовала она и делала уроки за столом у окна. Но места для стола больше не было – туда пришлось поставить третью кровать. Тетя Эллен вынесла стол в переднюю. Но что толку – там было слишком темно. И за стол в столовой теперь тоже нельзя было садиться. Уже на третий день Биргитта ухитрилась разбить там фарфоровую статуэтку, и с тех пор столовая стала запретной зоной для всех троих девочек. Оставался обеденный стол на кухне. Но и там стало не так, как прежде: когда за этот же стол усаживались Маргарета с Биргиттой, сосредоточиться было невозможно. Они непрерывно болтали, хихикали и шепотом секретничали.

С появлением Биргитты покоя в доме больше не стало. Она была словно наэлектризована: от нее било током, и того, кто к ней приближался, могло здорово шарахнуть. Когда звонил телефон, она хватала трубку с рычажка и вопила «Алло!» прежде, чем Тетя Эллен успевала оглянуться, а если звонили в дверь, она летела вниз по каменной лестнице словно фурия. Она была не в состоянии сидеть на месте и читать, как Маргарета, или заниматься рукодельем, как Тетя Эллен или Кристина. Ее игры были шумными и буйными, а если она не играла, то, значит, затевала пакости. Правила, установленные Тетей Эллен, были ей нипочем: однажды она открыла черную кованую калитку и, вихляя рулем, выехала на дорогу на велосипеде Тети Эллен, в другой раз удрала, и Тетя Эллен только через много часов нашла ее на улице в центре города, где Биргитта жила раньше, а в третий – украла четыре кроны из денег, отложенных на хозяйство. А когда Тетя Эллен объяснила ей, что в наказание за кражу она проведет два дня в Пустой комнате, Биргитта высунула язык и заорала:

– Чертова старуха! Ты мне не мамка! Не смей мной командовать!

В тот раз Кристина зажала уши руками и зажмурила глаза. Но Тетя Эллен не сразу это заметила, потому что запихивала брыкающуюся и орущую Биргитту в Пустую комнату, чтобы запереть ее там на замок. Когда она вернулась на кухню, под носом у нее краснела кровь. По пути к раковине она покосилась на Кристину, все еще сидевшую в оцепенении за обеденным столом, и прошипела:

– Чего ты тут сидишь? Ничего такого страшного!

Но когда в следующий момент Кристина, терзаемая рвотой, уже стояла на коленках перед унитазом, Тетя Эллен снова стала собой. Она положила руку Кристине на лоб, а другой погладила по спине.

– Все будет хорошо, – шепнула она. – Все будет снова хорошо…

Но на сей раз Тетя Эллен ошиблась. По-настоящему хорошо больше уже не было. В первую же весну Биргитта их всех замучила, каждую по-своему. Таская за собой Маргарету, она носилась по всему дому и саду, подминая под себя метр за метром. Маргарета то хохотала, то ужасалась, теперь дни напролет ее бросало из ужаса в восторг и обратно. Все неузнаваемо преобразилось: чердак стал ведьминым прибежищем, подвал – жилищем привидений, а сад – опасными джунглями. Когда пора было идти спать, Маргарета принималась рыдать как маленькая. Тете Эллен приходилось не включать свет и не оставлять девочек одних в Пустой комнате и, сидя на краешке кровати, держать Маргарету за руку, пока она не заснет.

А у самой Тети Эллен с утра до вечера шла носом кровь. Придя днем из школы, девочки все чаще находили ее в гостиной. Там она сидела в большом кресле, закрыв глаза и открыв рот, с темно-красной ваткой в каждой ноздре. Ее подушечка с коклюшками лежала нетронутая на столе в столовой, а однажды она подала на обед презираемую прежде новинку – картофельное пюре из концентрата. В ту неделю она едва успела управиться с заделкой своих костюмных швов. Накануне очередного приезда машины с фабрики она просидела до двух ночи.

А хуже всего было то, что Тетя Эллен уже не смотрела на Кристину так, как раньше. Она, конечно, улыбалась и благодарила, как обычно, когда Кристина бралась мыть посуду, она проверяла ее уроки и всегда помогала со счетным швом при вышивке, и все же Кристине казалось, что достаточно сделать шаг, чтобы исчезнуть из поля зрения Тети Эллен. Она больше не провожала Кристину взглядом. А уж если смотрела, то, значит, было на что. К примеру, что Кристинина сутулая спина распрямилась. Поскольку теперь Кристине постоянно приходилось быть начеку.