Аптекарь

И снова легкое фырканье Франца и пинок Калькбреннера. Амалия тем временем стояла недвижимая, словно статуя Мелюзины на Рынке. Ни один признак эмоций не вырисовывался на ее красивом личике. Туго зашнурованный корсет стягивал ее талию, делая более выпуклыми идеально круглые ягодицы, на которые не один богобоязненный прихожанин бросал взгляд искоса. Да, турки не дураки, раз решили, что женщины должны молиться сзади, потому что во время поклонов ничего святого в голову не полезет. Как, к примеру, мне.

В винарне кроме доктора Гелиаса, Бартоломея Зиморовича, нас с Юлианой, Калькбреннера с Амалией и Францем, которого Иоганн представил как рыцаря Франца фон Фуссенбруннера (где я уже слышал эту фамилию – а-а, да ведь это тот насильник, которого прибила Рута, только имя у него было другое), были еще доктор философии и медицины, раец Мартин Грозваер, доктор свободных искусств и философии, раец Микола Зихиниус, пан Станислав Гайдер, владелец винарни, доктор Леон Урбани – все с женами, лавничий судья Томаш Зилькевич, вдовец, и Юрий Немирич,[32] дипломат.

Со всеми я был знаком, кроме последнего.

– Вы не знакомы с Юрием Немиричем? – засуетился доктор Гелиас. – Это автор знаменитого трактата «Discursus de bello Moccovito», в котором он основательно описал, как разбить мосхов.

– О, – обрадовался я, – конечно, слышал. Когда я учился в Падуе, этот трактат старательно изучали. Венецианцы пытались обратить внимание турок на Московию, чтобы они оставили в покое Европу. И с этой целью отправили ваш труд в Константинополь. Во времена султана Мурада дела шли вроде как хорошо, но когда его сменил сумасшедший Ибрагим, все пошло прахом. Жаль, что этот план так и не был осуществлен.

– Ничего, – сказал Немирич. – Мы его еще осуществим. Беда только, что многие в Речи Посполитой не понимают, какая угроза подстерегает с Востока. И вместо того, чтобы превратить Речь Посполитую двух народов в Речь Посполитую трех народов, вы ведете себя как варвары. Запрещаете русинам открыто проводить свои религиозные обряды. Не далее как вчера я был свидетелем прямо-таки возмутительной сцены. Православный священник со свечами и звонком, как это принято, шел причастить человека, лежащего на смертном одре. И что же? Городские райцы оштрафовали ставропигийское братство на тридцать золотых. А бывало, что за такое и в тюрьму сажали!

– Католицизм стоит на страже порядка, порядка морального и государственного, – провозгласил важным тоном Грозваер.