Аптекарь

– А вы слыхали, что Калькбреннер покупает трупы? Не слыхали? Покупает трупы и потрошит их. И не один, а с учениками. Разве это не грех? Но он лютеранин. А им все можно. Плюнул на папу и делает свое. Говорят, в Праге его едва не пришили. Поэтому он и бежал сюда. Здесь он всюду начеку, всегда готов ко всему. Шпага при нем и два заряженных пистолета под жилетом. А в сапоге кинжал. С чего бы без причины так вооружаться? Охо-хо, живем в страшное время. Мне когда-то думалось, что Рай и Ад – в нас самих. Но недавно пришло в голову кое-что другое. Я вдруг понял, где на самом деле Ад – он здесь, где мы сейчас с вами живем. Это и есть тот самый Ад, которого мы так боимся, хотя на самом деле он, может, не так уж и страшен. Мы живем в Аду, не подозревая этого, и плачем, когда кто-то его покидает, и сами со страхом ждем конца. Вы спросите: а где же те муки адские, где чертовщина с раскаленными вертелами и иглами? И я вам отвечу: здесь, среди нас. Человек чуть ли не повседневно принимает какие-то муки. Кому-то они кажутся сладкими. Приходим мы в этот мир с плачем и покидаем его с плачем. Нас постоянно пытают соблазнами, изменами, ложью, неудачами, одиночеством, тоской. Чем, скажем, потеря любимого легче прижигания огнем? Черти с булькающими котлами – это лишь красочная иллюзия того, что творится в наших душах и вокруг нас.

Из-за их спин вдруг появился сам Калькбреннер.

– Я услышал несколько последних фраз и должен кое-что уточнить. В Аду не говорят о смерти.

– Откуда вам о том знать? – спросил старик с недоверием.

– Потому что я там был, – сказал Калькбреннер с каким-то издевательским смешком и, повернувшись на каблуках и подмигнув Лукашу, ушел.

Старик потопал дальше. У аптеки Лукаш увидел палача, который пинал кончиком сапога кочан капусты, видимо, потерянный зеленщиком.

– Нельзя ли зайти на минутку к вам? – спросил палач.

Аптекарь открыл дверь и пропустил его первым.

– Неужели и вы болеете?

– Где там! Меня интересует одно дело, если угодно. Не обращалась ли к вам какая-нибудь из наших шлюх с постыдными болячками?

– Отчего же – обращалась. Но почему вас это интересует?

– Ну, вы знаете, что я должен за ними присматривать. Так что мне нужно знать о них такие вещи, чтобы не распространяли этой напасти в городе.

Палач шмыгал носом и все время переминался с ноги на ногу, словно не мог удержать равновесие.

– Вот только что возле шинка «Под Желтой Простыней» видел одну такую, – сказал аптекарь. – Зофкой зовут. Неделю назад я дал ей лекарство. Не уверен, что она вылечилась, но вижу, уже снова взялась за дело.

– Вот же ж стерва! Сейчас пойду туда.

– Эй, послушайте, только меня не выдавайте. Она ведь не по своей воле это делает. Кто-то ей, видимо, не дает покоя.

– Не переживайте. Но у меня к вам еще один вопрос. – Каспер вынул из кармана баночку. – Посмотрите на это. Что это такое может быть?

Аптекарь открыл банку, взял пинцет, вынул кусочек мяса и улыбнулся.

– Где вы это сокровище добыли? Это кусочек чьего-то члена.

– Человеческого?

– Ну, обезьян у нас нет… Но кто бы кому-то член откусил? В состоянии возбуждения этот кусок мог иметь три цаля, однако кровь из него вытекла, и он потерял форму. Но почему он вас заинтересовал?

– Могу вам рассказать, если обещаете держать в тайне.

С этими словами Каспер рассказал все, что узнал насчет гибели Эмилии, и спросил, не обращался ли к пану Мартину или к кому другому из врачей человек с таким телесным изъяном.

– Ко мне нет, – покачал головой аптекарь. – А к другим… может, и обращались, но кто бы об этом болтал. Тем более, что, судя по вашей находке, это был человек богатый, а значит, любой рот мог заткнуть дукатами.

– Но вы могли бы расспросить. Этот случай слишком громкое зверство, чтобы так его на самотек пускать.

– Ничего не обещаю, но попробую. А вы обойдете часовщиков?

– Нет. Мне это не удастся. Они мне ничего не скажут. Я бы предпочел оставить у вас и этот златоглав, и часы. Может, у вас получится. С вами они будут откровеннее. Конечно, если вы ничего не имеете против.

– Нет-нет. Справедливость должна восторжествовать.

Аптекарь спрятал все в шкафчик.

– А есть у вас какая-нибудь пахучка? Такая, чтобы женщине понравились? – спросил палач уже в дверях.

– Хотите свою ворожку очаровать?

Палач покраснел, но кивнул. Аптекарь вручил ему бутылочку лавандовой и бутылочку розовой воды. Палач понюхал, взял обе и, расплатившись, исчез.