Аптекарь сатаны

«Андрей Евграфович, здравствуйте! Вы так и не смогли меня вытащить отсюда. Или не захотели? А ведь я могу вспомнить, как Вы подговаривали меня найти человека, готового совершить на Вас «покушение», которое «предотвратили» бы наши с Вами убоповцы, в ходе чего этот человек был бы застрелен насмерть. После этого Вы, как герой, которого хотели убить за принципиальную позицию в борьбе с местной мафией, въехали бы на белом коне в Москву. Вспомнить? Жду ответа».

Текст был написан печатными буквами, Леший при предъявлении письма отказался от своей писанины, прокуратура не стала проводить почерковедческую экспертизу, ссылаясь на бесперспективность дела.

«Как они похожи, – покачал головой оперативник, прочитав письмо. – Что этот «герой» – пожарный, что тот «герой» – борец с мафией! Нашли же друг друга два прохвоста!»

Министр внутренних дел Яхов влетел по-крупному за хищение и был осужден. Чижов не раз задавался вопросом: что было бы, если бы Леший попал к нему на прием? Может быть, образовался бы симбиоз похлеще, чем со Шлаковым или Бедовой?

– Вполне могло быть еще хуже, – заключил он, зная алчную сущность министра, успевшего стать третьим по счету лжегероем, получившим ранение во время пьянки и представившим, что это случилось якобы при исполнении служебных обязанностей, питавшим тайную надежду, как и Шлаков, въехать «на белом коне» в Москву. – Кругом одни «герои», куда же нам податься, простым гражданам?

Аишкин вышел на пенсию и тихо уехал из республики. Когда Леший только был арестован, проводилась служебная проверка, по результатам которой за связь с Лешим были уволены два убоповца, но дочь Аишкина, тоже судья, быстро восстановила их в должности. Выстроенная Лешим система работала даже тогда, когда ее автор находился за решеткой.

Газета «Утро города» после ареста Лешего по инерции несколько номеров продолжала восхвалять «честного предпринимателя и мецената», попавшего под жернова карательной машины, а потом упоминания о нем канули в Лету.

Гаишники, замордованные наглым пройдохой, вздохнули облегченно, а часть из них пошла под суд за те махинации с возвратом лишенных прав, которые они проворачивали с Лешим не без помощи упомянутого судьи Игнатьева.

Вздохнул облегченно и Суходобреев, который, пытаясь стыдливо предать забвению позорное награждение Лешего, подал в отставку и укатил из Якутии.

«Покорители Москвы», последовавшие за Усовым, так и не покорив столицу, рассосались в огромном городе, став одними из тех, кого в советское время истинные москвичи пренебрежительно называли «лимитчиками».

Однажды Чижову попалась статья в газете:

«В Аргентине скончался человек, обвинявшийся в военных преступлениях. В течение 60 лет ему удавалось скрываться от правосудия. В итоге он умер на больничной койке, а не на тюремных нарах.

Вчера в одном из госпиталей неподалеку от столицы Буэнос-Айреса скончался 86-летний выходец из Украины Богдан Леший. Он обвиняется в совершении преступлений на территории СССР во время Второй мировой войны.