Арабески

Вот пошел он дальше, через базар мясной и базар хлебный, пересек вдоль цветного ручья квартал красильщиков, поднялся вдоль внутренней городской стены и вошел в верхний город, миновав коптскую церковь и рынок ювелиров, торговцев камнями и менял. Увидел он соборную мечеть с двумя минаретами, в глубине которой престарелый учитель читал детям Священную книгу, и они слушали, затаив дыхание, и наконец попал аль-Мансур на площадь, где прямо перед дворцом правителя дрались два визиря, ухватив друг друга за бороды, тюрбаны их были сбиты на землю, а носы расквашены, и громковопящие слуги безуспешно пытались растащить их.

Вот аль-Мансур вздумал подойти к дворцу правителя и постучать в двери, но вдруг видит, что одежда его подобна одежде дервиша, грязна и изорвана. И понял шейх, что никто не поверит, что он — посланец халифа, и вспомнил шейх, что обитает ныне в мире Иблиса, и опустил с горечью бронзовый молоток у дверей, повернулся и пошел прочь, и стал бродить бесцельно по городу, в напрасной надежде найти кусок лепешки, ибо был безмерно голоден. И видел он многочисленных профессиональных нищих и опустившихся поденщиков, тщетно пытающихся найти работу, бродяг и ловких карманников, снующих по проходам базаров, и рабы и слуги, всегда имеющие кусок хлеба и крышу над головой, смотрели на них с величайшим презрением.

Вдруг видит аль-Мансур людей, сидящих под навесом харчевни, пьющих вино и ведущих беседу, и различает он среди них того, кто удивительным образом походит на аль-Анвара, купца, одноглазого рассказчика и любителя ганджа, и юноша подходит к нему с приветствием. И одноглазый взглянул на аль-Мансура с великим удивлением и недоумением, а все бывшие вокруг расхохотались.

Ты ошибся, оборванец, — сказал хозяин харчевни, — имя этого почтенного — Мугисаддин, и он слава Аллаху, палач нашего города. И если ты желаешь купить у меня горячую требуху или лошадиное мясо, вареные овощи или лепешку, я слушаю тебя, но если ты нищ и не имеешь никакой монеты в дырявом кармане, нынче я не подаю, и посему ступай-ка прочь и дай нам дослушать удивительную историю этого уважаемого.

И аль-Мансур, вздыхая, покинул харчевню, и сев в пыль неподалеку от беседующих, прислушался и вот что услышал. Говорил одноглазый, и юноша вдруг понял, что это продолжение рассказа об ал-Джамиле.

18. Как шейх аль-Мансур услышал продолжение рассказа аль-Анвара

Слушайте же, что увидели ал-Джамиль и спутники его во дворце маленького карлика, после того, как убили дервиша и слуг его, и с помощью белого попугая нашли удивительнейший клад, зарытый в волшебном саду. В гареме дворца обитало триста жен и наложниц, прекрасных, как гурии, которые вместо того, чтобы оплакивать убитого хозяина и посыпать в горе и трауре головы пылью, проливали слезы радости и обнимались друг с другом. Удивительное дело, жены его жили подобно рабыням, наложницы стократ хуже, и когда случилось то, что случилось, возблагодарили они Аллаха, за то что направил он на этот путь славных витязей и избавил их от маленького дервиша, прежнего своего господина. И отдались они полностью во власть дамасских принцев и ал-Джамиля.

После недолгого совета, решено было ехать в Дамаск, но поелику путь до города был неблизок, сделали так. Аль-Укба, первый принц, набрав столько золота и драгоценностей, сколько сможет взять, и слуга ал-Джамиля — Сайф едут с проводником в столицу, где радуют султана своим возвращением и известием о величайшем подвиге, о сокровищах и прекрасных наложницах, берут слуг, верблюдов, лошадей и воинов, возвращаются, и составив караван, усадив женщин и нагрузив кувшины с золотом, все вместе следуют в Дамаск. На другой же день проводник, принц и Сайф ускакали.

Аль-Джамиль и второй принц, аль-Мабуд остались во дворце. Аль-Мабуд распустил поводья желания и все время проводил в гареме, где обленившийся, валялся на подушках, объедался мясом и жареными зайцами, которых ему подавали услужливые жены, пил вино и вдыхал ароматы благовоний, и прекрасные наложницы гладили его пятки ладонями. Управитель охот пропадал в другой половине дворца, где нашел множество свитков, и с восторгом принялся за их изучение. Вот в один из дней принц позвал ал-Джамиля с собой, говоря ему: Девушки спрашивают меня, отчего ты, аль-Джамиль, избегаешь их общества, неужели мертвые листы занимательнее тебе, чем живые красавицы?

О аль-Мабуд, это так. Книги, на одной странице которых можно уместить историю всех девушек, обитающих в этом дворце, мне интересней. Здесь я нашел свитки, которые составлены столь удивительным образом, что читаются слева-направо и снизу-вверх, есть тут тексты, в которых описана история древних времен, когда еще не было пророка Мухаммеда, а древние румийцы сражались с африканскими царями. Тексты сподвижников пророка и книги жизни легендарного царя Сулаймана лежат здесь. Нет такой красавицы, которая бы оторвала меня от них.

О ал-Джамиль, девушки рассказывают истории, которых ты не найдешь в этих свитках.