Арабская дочь

— Господин консул, у меня важное дело, и я боюсь, что в нем замешана польская сторона, — говорит Малика по телефону официальным тоном.

— Да-а-а, — глухо отвечает мужской голос.

— Моя сестра, Самира, неделю тому назад поехала на празднование Дня святого Николая в ваше посольство, — начинает она отчет. — Да, наша невестка была полька, и романтически настроенная сестричка хотела, чтобы дети — неизвестно, к сожалению, для чего, — поддерживали связь со страной матери. Добралась ли она туда с маленькой девочкой по имени Дарин?

— Извините! На таких празднованиях столько людей, что мне трудно заметить всех. Зачастую я их даже не знаю. Не говоря уже о детях, которые бегают как бешеные и веселятся до потери сознания, — со вздохом отвечает консул.

— А кто должен знать, сколько людей приедет и кто будет? Ведь вы готовите какие-нибудь подарки, значит, наверняка должны заранее составлять списки.

— К сожалению, нет, но, возможно, господа из Польши смогут вам больше на этот счет рассказать. Кроме того, мы всегда готовим сто или сто пятьдесят пакетов, а то, что останется, завозим в детский дом или дом ребенка. Разве это не хороший жест?

— Да, очень милосердно. Значит, вы не хотите мне помочь? Погиб ребенок, которого последний раз видели в польском посольстве… — Тон Малики меняется. — Я буду вынуждена подать заявление об этом деле в соответствующие органы. Или можно пришить параграф о похищении, в котором замешана пограничная застава.

— Дорогая госпожа, прошу мне не угрожать, так как ни я, ни другие польские дипломаты, аккредитованные в Триполи, не должны присматривать за разнузданным арабским ребенком. Может, во время торжества девочка вышла из здания и пошла себе, так как тетя, то есть арабка, скорее всего, сплетничала в это время со своими приятельницами. Если верить статистике, у вас достаточно часто погибают дети. А знаете почему? Потому что никто на них не обращает внимания.

— Что за глупости вы говорите?! — Малика вспыхивает, в ней клокочет гнев.

— Легче сделать, чем воспитать, — делает грубое замечание мужчина.

— Как вы смеете! — кричит возмущенная женщина.

— Правда глаза колет. — В трубке слышно прерывистое нервное дыхание. — Ничем не могу помочь вам. Что-нибудь еще? — казенным тоном спрашивает консул, чтобы как можно быстрее закончить разговор.

Малика трясущимися руками отключается и бросает мобильник на стол.

— Что делать? Кто захочет помочь? Ведь ребенок не мог исчезнуть, растаять в тумане. Это только у этого польского идиота такое мнение об арабском воспитании. Такие вещи могут случаться где-нибудь в деревне, в пустыне… в любом уголке мира, если речь идет об отсталых и неразвитых местностях… — Взволнованная Малика не может успокоиться. После разговора с консулом она переживает еще больше. — Должен же быть кто-нибудь, кто знает обо всем этом деле…

Вдруг ей приходит в голову мысль. Она бежит к черным пластиковым мешкам с личными вещами Самиры, которые им выдали в больнице, и начинает их обыскивать. Вытягивает сумочку сестры, которая с одной стороны вся в крови, и с благоговением ее открывает. Добирается до мобильного телефона и в первую очередь проверяет, с кем она говорила, а потом смотрит входящие звонки. В яблочко! Малика даже подпрыгивает, видя имя собеседника, которое высветилось в окошке телефона.

— Ahlan wa sahlan, saida Барбара, — говорит Малика в трубку.

— Salam alejkum, — слышит она привычный ответ.

— Это Малика Салими, вы меня слышите?

— Да.

— Вы встречались с Самирой и моей племянницей Дарин в последнее время? — Малика молниеносно хочет затянуть петлю на шее собеседницы.

— Да, — слышен короткий ответ. — Она приводила девочку на праздник святого Николая.

— Так, может, вы расскажете мне, куда исчезла малышка, а?! — кричит она в трубку.

— Она там, где ей и нужно быть, — не колеблясь ни секунды, отвечает отважная Бася.

— Что это значит? Поподробнее, пожалуйста, а то…

— А то что? Что ты мне сделаешь? Может, начнешь с себя? Надеюсь, ты не забыла, как Дорота терпела ваши притеснения, мошенничество, обман, придирки, торговлю живым товаром и попытку ее убить?

У польки много тузов в рукаве, ей есть чем пригрозить.

— Дот?! — Малика произносит это имя, почти не дыша.

— Да, та самая, которую вы дружно похоронили более двух лет назад. Это все ваша гребаная, злая до мозга костей арабская семейка! — кричит Баська, уже не в состоянии сдерживать свои эмоции.

— Может, не вся, может, только один подлый человек с рождения портит нам жизнь.

— Так не нужно ему потакать! Каков есть, такова и честь!

— Как можно не помочь брату, Барбара? — грустно говорит Малика, чувствуя, как она теряет всю свою решительность. — А теперь еще несчастье, такая трагедия…

В конце концов женщины договариваются о встрече и проводят вместе почти два часа, ведя искренний разговор. Обе напористо, сильно и прямо смотрят друг другу в глаза.