Арабская дочь

— Что бы там ни было, я не расскажу сейчас Мириам, что Дорота жива, что любимая Дарин вместе с матерью, довольная и счастливая. Психика девочки может не выдержать. Она уже похоронила мать, а сейчас исчезла ее сестра… — при прощании говорит Малика. — Если Дот когда-нибудь захочет обрести вторую дочь, я ей охотно помогу. Может, хотя бы так частично смою с себя грехи, которые у меня на совести.

— Что делать, ведь мы должны ехать в Аккру, но как оставить здесь бедную Самиру одну? — Мать, постаревшая за последний месяц, вслух размышляет над возникшей проблемой.

— Она уже у меня в клинике, у нее отдельная палата, медсестры и сиделки. Мы ничем не можем ей помочь, можем только обеспечить достойные условия.

Состояние Самиры заметно улучшилось. Девушка самостоятельно дышит, ее сердце бьется ритмично, и она может проглотить еду, подаваемую в виде жидкости через трубку. Однако после четырех недель многочисленных обследований и тестов и после энцефалографии диагноз неутешительный. Девушка впала в состояние комы, из которой половина людей никогда не пробуждается. Организм живет, однако не реагирует на раздражители. Выглядит Самира так, как будто находится в сознании: ее веки подрагивают, она двигает конечностями и головой, зевает. Малика отдает себе отчет, что в действительности эти проявления не являются ответом на какие-либо внутренние или внешние раздражители. Однако как же трудно объяснить это матери, которая только и живет надеждой на выздоровление дочери!

— Может, я решу вашу проблему, — подает голос молчащая до этого Хадиджа.

Все смотрят на нее с удивлением.

— У тебя доброе сердце, доченька, но что же ты можешь сделать? Как хочешь помочь? — Растроганная мать гладит ее по голове, как маленькую девочку.

— Я останусь в Триполи, — отвечает Хадиджа.

Женщины не могут поверить в то, что слышат.

— Как это? Одна, в этом большом доме, без никакой защиты?

— Если бы вы хоть раз поинтересовались моими делами и поговорили со мной не только о готовке и уборке дома, то, возможно, узнали бы, что я выхожу замуж, — со смешанным чувством горечи и явного удовлетворения говорит Хадиджа.

— Что?! За кого? Когда? — засыпают ее вопросами женщины.

— Ты познакомилась с ним через Интернет! — выкрикивает Малика. — Да, наверняка! Поэтому столько часов, даже ночью, проводила перед компьютером. Что эта техника делает с людьми! Особенно такими наивными и легковерными, как ты.

— Дочка, ведь это может быть какой-то извращенец! — Испуганная мать присоединяется к Малике.

— Может, вы дадите мне сказать хотя бы слово! — Хадиджа прерывает их крик, стукнув рукой по столу. — Никогда меня никто не слушает!

— Хорошо, говори. — Малика на всякий случай присаживается на софу.

— Это знакомый Мины, нашей родственницы, твоей сестры, мама.

Женщины таращатся на нее в изумлении.

— Я часто разговаривала с тетей и ее дочерью Лейлой по скайпу, ведь в Аккре мне не с кем было и словом перемолвиться, — продолжает Хадиджа, и теперь в ее голосе звучит вызов. — Вспомнили однажды о несчастье, которое случилось у Аббаса. Его молодая жена после рождения второго ребенка не пошла на проверку к гинекологу, твердила, что хорошо себя чувствует и что у нее нет времени на глупости. Когда через два года в конце концов ее затянула туда подруга, оказалось, что у нее рак матки. И она поехала к Аллаху экспрессом: все закончилось в течение трех месяцев. Аббас остался с двумя маленькими детьми. Прошло три года, он успевает справляться с ежедневными хлопотами и в придачу хорошо воспитывает малышей, они у него вежливые, с хорошими манерами. Однажды я разговаривала с Миной, как вдруг на экране компьютера появились милые смеющиеся личики. Я сразу их полюбила. — Хадиджа вздыхает. — Позже я познакомилась с их отцом. Вот так все и началось. А сейчас мы хотим пожениться. Я останусь в Триполи, дорогие, хотите вы этого или нет, но зато буду заботиться о Самирке. Кстати, читала, что людям, находящимся в коме, очень помогают визиты близких, контакт… С такими больными нужно разговаривать, и тогда есть шанс, что они выйдут из комы.

— Что ж, это даже лучше, — спокойно соглашается Малика. — И не рассказывай, что ты была так одинока в Аккре. Если кому-то хочется излить душу, то он приходит и, по крайней мере, раскрывает рот. Ты отдалилась, как, впрочем, и всегда. — Малика наклоняется к сестре и указательным пальцем, направленным в ее сторону, акцентирует внимание на последних словах.

— Девочки, сейчас не время жаловаться и ссориться, — говорит мать, стараясь предотвратить скандал. — Mabruk[32], любимая Хадиджа, mabruk! — Она встает и с чувством целует счастливую дочку в обе щеки. — Желаю, чтобы это замужество дало тебе больше счастья, чем предыдущее.

Возвращение в дипломатическое представительство Wonderful life