Арабская дочь

— Дитя мое, мы так мало можем сделать для вас, что даже стыдно. Вот немного денег для вас и девочек, которые мы собрали. — Дрожащей рукой он протягивает ей помятый серый конверт. — К сожалению, акция не была открытой и коллективной, так что это символический вклад для новой жизни и дорогу в Польшу.

— Господин посол, нам уже пора идти. — Трусоватый Мартин тянет старика за рукав. — Мы должны быть готовы в любой момент и обязаны придерживаться плана, извините.

— Да, да, конечно. Дорота, еще раз успехов вам. — Посол заключает Дороту в объятия и нежно целует в обе щеки.

Теперь она с облегчением садится в кресло и ждет сигнала. Если ее поддерживают такие люди, то все должно получиться.

— Святой Николай будет называть имя каждого из вас, и тогда вы подходите, — слышит она голос Баси. — Не толкайтесь! Наша, придет твоя очередь! Салем, Рами!

Среди всеобщего шума она не может разобрать ни слова, не слышит даже голоса своей подруги. Ей кажется, что она уже на пределе, и начинает еще больше нервничать.

— А сейчас приглашаем к святому Николаю Дарью! — кричит охрипшим голосом Бася. — Даруся немного боится и пойдет с тетей Самирой. — Это сигнал, и Дорота вскакивает на ноги. — Приглашаем сестру Дарьи, Марысю, пожалуйста, где Марыся?

Дорота слышит сзади движение, кто-то быстро открывает дверь, и после двух лет расставания она видит свою маленькую дочку. Она, очевидно, не узнает ее, но через мгновение нежно касается волос матери, и та чувствует, что малышка уже не боится.

— Ummi? — спрашивает девочка, оглядываясь на Самиру. — Мама?

— Я показывала ей твои фотографии, — шепчет Самира и в подтверждение кивает ребенку.

После небольшой заминки дочка идет к Дороте и обнимает за шею так, словно хочет задушить.

— Хватит нежностей, — начинает торопить их консул. — Для этого у вас еще будет достаточно времени, когда отсюда уедете.

— А где Марыся? — спрашивает Дорота, оглядываясь вокруг.

— Мне очень жаль, но Малика без предупреждения взяла ее с собой на какую-то дурацкую вечеринку. Я не смогла ее убедить, что святой Николай и подарки лучше. Обе меня высмеяли, Марыся находится под большим ее влиянием. — Самира наклоняет голову и сжимает губы. — Но кто мог предвидеть…

— Это не ваша вина, видимо, так угодно случаю. — Мартин хочет как можно быстрее завершить дело. — Дорота, надевай платок, широкий плащ, и мы выходим. Джузеппе ждет на территории консульства. Это нужно сделать, пока все люди внутри, поскольку потом будет тяжело объяснить детям и взрослым, почему мы загружаемся в багажник.

— Сейчас, сейчас, что ты выносишь нам мозг?! — Из-за волнения Дорота не может нормально дышать и теряет всякую выдержку. — Я без старшей дочери никуда отсюда не уеду! Этого не будет! — кричит она, а консул отскакивает как ошпаренный.

— Извини, я не понимаю, о чем вы говорите, — вмешивается Самира, — но, ради Аллаха, Дот, ты должна ехать. Один ребенок — это лучше, чем ни одного. У тебя нет документов, никаких прав на дочерей, ты в проигрышной ситуации.

— Молодая девушка, а умнее… — Мартин присоединяется к разговору. Его арабский свидетельствует об отличном знании языка.

— Прошу прощения, я хочу поговорить с золовкой наедине. — Самира беспардонно выталкивает его из комнаты и закрывает двери. — Дот, — она обнимает женщину, и они обе начинают тихонько всхлипывать, а маленькая Даруся, не осознавая, какая рядом с ней разыгрывается трагедия, лакомится шоколадками, — сестра, ты приедешь сюда еще, отыщешь Мари, я тебе обещаю. Поменяешь фамилию, прическу, цвет волос, никто тебя не узнает, и тогда ты спокойно заберешь свою дочь домой.

— Я не могу без нее уехать, не могу… — Слезы текут по щекам Дороты, рыдания сдавливают горло.

— Либо ты делаешь это сейчас с Дарин, либо не делаешь вообще, — с грустью произносит Самира. — Выбор зависит от тебя.

Несчастный случай с Самирой

— Малика! Как хорошо, что вы наконец вернулись! — Старая ливийка выбегает навстречу дочери и внучке. Ее покрасневшие глаза свидетельствуют о том, что она еще не спала.

— Мама, что случилось? Почему ты до сих пор не легла спать? С каких пор ты меня ждешь до рассвета? — Любительница развлечений и вечеринок недовольно хмурится, глядя на мать.

— Во-первых, я жду не тебя, а этого бедного, чуть живого ребенка. — Она указывает на Марысю, едва стоящую на ногах. — А во-вторых, звонили из Центральной больницы… — У женщины ломается голос, и она заливается слезами.

В порыве отчаяния старая ливийка рвет на себе всклокоченные волосы.

— Что случилось? — тихо цедит слова Малика. — И с кем? — Голос женщины переходит в шепот, и ее едва слышно.

— Самира… — Мать падает на колени и бьется головой об пол, громко причитая.

Марыся, потрясенная этой сценой, с ужасом в глазах подбегает к бабушке и обнимает ее за дрожащую от всхлипываний спину.

— А Дарья, что с Дарьей? — спрашивает она, наклоняясь к уху бабушки.

— Ничего не знаю, телефон не отвечает, — объясняет она. — Сказали только о Самире и о том, что ее состояние критическое.