Арабская петля

— Времена такие паскудные настали. За идею служить никто не хочет, хотят за бабки. Да и идеи, впрочем, давно уже нет, как и бабок. Причем и идея тоже вещь интересная. Я вот, к примеру, думаю, что в накале боя закрыть амбарзуру, пойти в штыки на пулеметы, или там подорвать себя вместе с врагом гранатой, гораздо проще, чем изо дня в день пахать как папа Карло по пятнадцать — шестнадцать часов без выходных и проходных, при этом получать гроши и не знать, как смотреть в глаза жене и детям. Как объяснять дочке, почему у Люськи из параллельного класса мобильник стоит две папиных зарплаты, а костюм и туфельки три и что-нибудь подобное купить офицер просто не в состоянии? Какую причину придумать, чтобы не праздновать годовщину свадьбы в ресторане, на который просто нет денег? Нет, право, один раз побыть героем гораздо легче!

— Сам то воевал? — недовольно буркнул проверяющий, похоже, высказанное Стасером ему совершенно не понравилось.

— Приходилось, — с вызовом вскинул голову Стасер.

— Ну так и не хрен тогда жаловаться! — зло отрубил подполковник. — Боевые, небось, получал? Раза в три больше меня зарабатывал? А теперь на обычное денежное довольствие жить не можешь? Привык ни в чем себе не отказывать? А вот попробуй теперь, как нормальные военные живут! Через немогу! Стиснут зубы и служат! Не то, что вы там…

— Да я… — Стасер аж задохнулся от возмущения.

Почему-то страстно захотелось вцепиться в холенное искривленное брезгливой барской гримасой лицо и лупить им об выставленное колено, разбить в кровь эти тонкие плотно сжатые губы, расплющить нос, выдавить глаза… Это было даже хуже традиционного и в общем-то уже привычного „мы вас туда не посылали“, оказывается штабной считал себя незаслуженно обиженным из-за того, что на войне кто-то смел получать больше него, прилежного труженика различных проверок, составителя приказов о длине и ширине бирок и табличек, творца должностных и служебных инструкций, которые никто никогда не прочтет в виду их полного идиотизма и оторванности от реальной жизни.

— Стой! Кто идет? — прозвучал из темноты окрик.

Стасер тяжело сглотнул, усилием воли загоняя глубоко внутрь готовые вырваться слова.

— Начальник караула, — прокричал в ответ лейтенант.

— Начальник караула ко мне! Остальные на месте! — в строгом соответствии с уставом откликнулся часовой.

„Наверняка предупредили черти! — решил про себя Стасер. — Иначе часовой вряд ли оказался бы прямо напротив калитки. Точно, звякнули из караулки по телефону, встречай, мол, проверку!“

Начкар неспеша вразвалочку двинулся вперед, ориентируясь на голос невидимого в темноте часового.

„Грамотно действует боец, — отметил про себя Стасер. — Не выперся на освещенное место, а укрылся в тени. Поди, отгадай, где он! Пока не убедится, что прибыл действительно начальник караула, на свет не выйдет“.

И тут штабной, отодвинув плечом мешавшего ему пройти Стасера, как ни в чем не бывало, потопал вслед за начальником караула.

— Стой! Назад! Стой, стрелять буду! — голос часового предательски дрогнул, выдавая испуг от неожиданной ситуации, однако последовавший за окриком лязг передернутого затвора показал, что парень отнюдь не впал в ступор и готов, как это и положено, защитить доверенный ему пост.