Арабские звезды сияют ярче

– Да.

Она молча открыла дверцу и успела ступить одной ногой на землю, поливаемую дождем, собираясь уйти. Арсений грубовато схватил ее за локоть и зачастил на повышенных нотах, сердясь на нее и, конечно, на себя:

– Постойте! Погодите! (Она посмотрела на него непримиримыми глазами, натурально забивающими в него гвозди похоти.) Вы какая-то странная, никогда не знаешь, что выкинете в следующий момент. Я же не предлагаю вам спать со мной, а…

– Предло`жите, – заявила она с той уверенностью, которой противопоставить нечего, все будет неубедительным и фальшивым, но мысли читать Богдана умеет. – Обязательно предложите, это же видно.

Ха! Он сейчас, сию минуту – пожалуйста, хоть в автомобиле на виду у прохожих, хоть под кустом в этом же парке и дождь тому не помеха, но сказал другое, подчеркнув всем своим видом обиду:

– Не волнуйтесь, не предложу. Во всяком случае, не сегодня.

– Зря вы сердитесь, в семью никто не должен влезать.

– Вы такая высокоморальная? – усмехнулся Маслов

– Думаю, я как все. Просто не хочу стать временной забавой, на моих глазах таких историй прошло много, чтобы сделать выводы. Виноватыми считаю женщин, чтобы не лить слезы, не надо приносить их другим.

– Своеобразная философия.

– Надеюсь, мы договорились.

– Надейтесь.

Богдана захлопнула дверцу, что явилось знаком – вези меня, принцессу. Короткую дорогу до ее дома ехали молча, не находя тем, но между ними образовался невидимый сгусток, притягивающий Арсения к ней. Когда он затормозил, сожалея, что сейчас они расстанутся, она вновь удивила его:

– Идемте, вы промокли, еще простудитесь, а я потом буду винить себя. Мне нравится жить в гармонии с миром и с собой.

Арсению в голову не пришло отказаться, интересно же посмотреть, как она живет, ведь по интерьеру можно составить некоторое представление о человеке.

– У вас хоть еда есть? – спросил, так как на самом деле проголодался.

– Трюфелей с олениной не водится, я люблю простую русскую кухню: куриная лапша и гречневая каша. Устроит?

С кислой миной махнув рукой, мол, согласен на вашу кашу, Арсений открыл дверцу. Квартира Богданы на десятом этаже, в лифте тоже ехали молча – мокрые и сосредоточенные каждый на своем. Жилище для одинокой женщины оказалось немаленькое, об этом можно судить по просторной прихожей и по гостиной нескромных размеров. Богдана ушла во вторую комнату, а он получил возможность все разглядеть.

Интерьер неожиданный: преобладал белый цвет, нет, это не больничная палата, отнюдь, но белый доминировал, сейчас у многих пунктик – белый интерьер, потом жалеют. Непрактично, сказала бы жена и была бы права. Диван, кресла, подушки, шкура на полу – белые, частично светло-серого оттенка. Напольные вазы и столик белые или из прозрачного стела, стены и пол спокойного кремового цвета, огромный плоский телевизор черный, но и детали местами встречаются черные. По стенам развешены постеры: лицо крупным планом где-то метр на метр, фото черно-белое, только губы ярко-красные, на втором она же в длинном красном платье со шлейфом, изогнутая, как виноградная лоза, снимок тоже черно-белый, на третьем… Да это же сама Богдана!

– Вы модель? – догадался Арсений.

– Нет! – откликнулась Богдана из второй комнаты и тут же вошла, переодевшись в домашний брючный костюм. – И никогда не стремилась на подиум. Моя приятельница уговорила позировать ей, она фотограф, а это ее работы. Держите халат, переодевайтесь в ванной, а я разогрею суп.

Она сунула ему в руки махровый халат, показав, где искать ванную комнату. Потом они ели на кухне с белой мебелью… Без сомнения, это пунктик у хозяйки, наверно что-то означает данное пристрастие, Арсений постеснялся спросить. Надо признать, за обедом он несколько освободился от внутреннего зажима, раскрепостился и разговорился, Богдана оказалась премилой собеседницей, у нее довольно обширный кругозор, точка зрения не стандартная. Никаких намеков на секс, ни-ни.

Домой он попал к ужину, всю дорогу придумывал оправдания – где был и что делал, к счастью, Оксана не задавала ему вопросов. Взглянув на изысканно накрытый стол с канделябрами и вином, крепкие нервы Маслова потрепала совесть, тем не менее мысленно он поблагодарил Богдану, что та отфутболила его.

– Как теща? – садясь за стол, осведомился Арсений.

– Да нормально, – ответила жена, подкладывая ему аппетитные кусочки мяса. – Воспаление хитрости, не более. Ей просто нужно внимание, она хочет заботы и любви.

– Все хотят, – грустно вздохнул чуть не загулявший муж.

– Нянька жаловалась на старшего, дерзит, – тем временем продолжила Оксана. – Ты бы поговорил с ним по-мужски.

Согласно кивнув несколько раз, Арсений взял бокал, пригубил и, опустив глаза, задумался о том, сколько стараний приложила Оксана. М-да, тут тебе не гречневая каша со сливочным маслом и черным хлебом, но там было душевней… Забыть, забыть раз и навсегда, он муж, отец и прочее. Все, точка. ТОЧКА!!

Не умела Настя скрывать волнения и лукавить не научилась