Арабские звезды сияют ярче

– Ты сейчас доходы Орлика затребовал? – отсмеявшись, спросил Феликс и не стал ждать ответа. – Зря. На доходы в государственной структуре не приобрести все то, что мы у него видели, если только не воровать в особо крупных размерах. А что украдешь в педагогическом институте? Даже курсовые и диссертации, написанные на заказ для мажоров, вместе со статьями о педагогике, которые никому не нужны, тоже не дадут таких доходов. Бусинки зачем считали? Потому что каждая, предположительно жемчужина, примерно стоит по скромным подсчетам от трех до пяти тысяч. Каждая! Нет, зря люди буду корпеть над цифрами, имущество Орлика – это криминал.

– Я обязан доказать, что доходы не сопоставимы с его расходами, – не спорил Павел. – Ой, кто к нам пришел… Жека.

Действительно, к столу шел помятый, явно не выспавшийся, а также с виноватой миной, Женя. Усевшись на свободный стул, молодой человек, сунув сложенные ладони между колен, свесил голову и начал процесс покаяния:

– Проспал. Извините, я больше не буду.

– Ты имел полное право выспаться, – успокоил его Павел.

– Тогда… Павел Игоревич, позвоните папе и скажите, что я не по девкам шлялся. Он мне до четырех утра лекцию читал про СПИД и венерические болезни, как будто я дебил конченый, никогда не слышал об этом. (Естественно, Феликс начал трястись от беззвучного смеха.) Павел Игоревич, скажите этому товарищу, чтобы перестал ржать.

– Все, заканчиваем с шуточками, ребята, – строго прикрикнул Павел, однако никого не испугал. – Женя, я позвоню папе и маме, но позже, ладно? А сейчас занимаемся делом.

Он достал из кейса две папки, открыл обе и развернул к ребятам. Мало того, Павел положил обе ладони на первую и круговыми движениями распределил фотографии по одной половине стола. То же сделал и со второй папкой, грубо распределив снимки на оставшейся половине стола. Случайный человек подумал бы, что здесь идет подготовка к конкурсу красоты, ибо на снимках он увидел бы настоящих красавиц в неисчислимом количестве.

– Ну-с, найдите всего лишь одно отличие, одно! – предложил Павел, откинувшись на спинку кресла. – Других вы все равно не найдете.

Оба оперативника подались корпусом вперед, думали недолго, так как общая картина очевидна, а с подобным тестированием они уже сталкивались, Феликс опередил Женю:

– В таком количестве они все одинаковые, если не считать по мелочам, но мелочи меркнут в количестве.

– Вот! – подхватил Павел, указав на него пальцем. – Это ценное замечание. Одинаковая форма обезличивает, в общей массе люди в той же униформе, какой бы стильной она ни была, кажутся чуть ли не близнецами, хотя имеют не только разные лица, но и разные фактуры. У этих девушек одежда не играет роли, их обезличивают схожие внешние черты, поэтому, когда их много, как сейчас, различия размываются. Но если мы оставим, например, только четырех…

Опустив обе руки на середину стола, он одним жестом рук отодвинул все фотографии в разные стороны, затем взял из каждой группы по два снимка и положил на середину четырех девиц.

– Если оставим четыре фото, то увидим различия. У этой лицо круглое, а у этой вытянутое, эта с крупными чертами, а эта с мелкими. Берем еще двух… У этой волосы длинные, а у этой по плечи…

– Так, стоп, – поднял обе ладони Феликс. – Я понял, что хочешь сказать: в обеих папках типажи, всего два типажа. На этой половине стола блондинки или очень светлые шатенки, глаза у всех тоже светлые. На другой половине девушки с темными волосами, но не с черными, жгучей брюнетки ни одной нет. Глаза у них тоже темных оттенков, светло-карие или темно-серые, исключительно черных глаз нет. Это и есть то самое одно различие?

– Сколько ты насчитал фотографий? – вместо ответа спросил Павел.

– В обеих папках? Триста двадцать две. Сто шесть блондинок, остальные… не брюнетки, нет… просто более темненькие. Неужто Орлик сутенер? Ах, он старая образина…

– При таком богатстве портфель носил времен гражданской войны прошлого века – старый и потертый, – припомнил Сорин, с осуждением качая головой. – Зачем притворяться? Не понимаю.

– Чтобы окружающие думали – он беден, как церковная мышка, – ответил Феликс. – Да-а, преподаватель-воспитатель… По всей видимости, Орлик редкая гнида, исходя из этого факта нам и нужно плясать.

Павел взял из кучки парочку других фотографий, некоторое время смотрел на них, потом разглядывал то «темненьких» девушек, то «беленьких», на данный момент уже подозревая, что судьба у них незавидная. Настала пора назвать первую версию (и пока единственную), а после привязывать все эпизоды к ней и посмотреть, что из этого выходит. Павел начал, не торопясь, так как мысли оформлялись здесь и сейчас: