Арабский халифат. Золотой век ислама

Деньги Хишама кончились у аль-Валида быстрее, чем он думал. Постоянных доходов ему не хватало, он требовал сверхдоходов. Юсуф ибн Умар воспользовался этим, чтобы переманить на свою сторону Насра ибн Сайяра, который получил независимость от него. Он предложил крупную сумму денег, если ему снова вернут Хорасан, и добился своего. Халиф призвал Насра со всем его семейством и сообщил ему, что он должен привезти с собой охотничьих соколов и лошадей, музыкальные инструменты, золотые и серебряные сосуды. Чтобы добыть все необходимое, а также многих красивых девушек и богато одетых рабов, Наср ибн Сайяр не жалел средств, но на это ушло время, и, когда наконец Наср отправился в путь, он узнал об убийстве аль-Валида и сразу же повернул назад.

С другой стороны, дьявольский Юсуф после неоднократных тщетных попыток все-таки сумел заполучить Халида аль-Касри в свои руки. У аль-Валида были причины испытывать благодарность к этому человеку, ведь при Хишаме он вступался за него и даже после смерти халифа не поддавался ни на какие искушения, которыми пытались вынудить его предать аль-Валида. Но он не доверял ему, потому что знал больше, чем смел сказать. Он заключил его в тюрьму и пытался вырвать у него всяческие сведения, которые тот не хотел выдавать, опасаясь навлечь беду на других. Так и не сумев силой заставить его уступить, он в конце концов продал того заклятым врагам за много миллионов. Юсуф с предельной жестокостью доставил его в Куфу и там замучил до смерти, но так и не смог сломить его гордость или хотя бы исторгнуть из него крик или заставить его лицо исказиться в муке. Он умер на дыбе в мухарраме 126 года (ноябре 743) и был похоронен в Хире.

Незадолго до этого Яхья ибн Зейд ибн Али был убит. Халиф приказал доставить ему голову Яхьи и выставил ее перед высокопоставленным обществом, собранным специально с этой целью. Этим он лишь усугубил ненависть к себе, которую вызвал в широких кругах Востока своим повелением поступить с иракским тельцом так же, как когда-то поступили с идолом иудеев, а именно сжечь его и развеять его пепел над водой. Однако, как можно понять, чувства, вызванные медленной казнью Халида, в тот момент были еще хуже. Йеменцы могли посчитать это оскорблением – Юсуф против Халида означало кайситы против йеменцев, и халиф, по-видимому, отождествлял себя с Юсуфом и другими хаджжаджидами. Во всяком случае, такое впечатление производили стихи, поддельные и настоящие. Впервые в Ираке и Сирии поднялось общее политическое волнение, которое объединило йеменцев в обеих провинциях. Сирийские йеменцы, особенно кальбиты, были охвачены им всего сильнее, потому что Халид провел свои последние годы с ними в Дамаске и приобрел там множество друзей. Однако эти настроения касались гораздо меньше кайситов вообще, чем конкретно халифа, и их подстегивали личные враги аль-Валида, используя их как средство достижения собственных целей. Участие в раскольническом мятеже, которое стало результатом упомянутых волнений, было отнюдь не всеобщим, и, даже если оно могло исходить от йеменцев, нельзя сказать, что противники состояли исключительно из кайситов с одной стороны и исключительно из йеменцев с другой. Кайситы-абситы объединились против халифа, потому что он разгневал их своим отношением к бану кака; с другой стороны, на помощь к нему пришли не только бахраниты из Химса (которых А. Мюллер неверно называет кайситами), но также кальбиты из племени амир и род Сулайма ибн Кайсана. Огонь не сразу вспыхнул со всей яростью стихии и распространился на широкой площади лишь после убийства аль-Валида. Любая мелочь могла разбудить спящую угрозу и вывести на первый план роковые тенденции; любой спор скатывался во всеобщую кровную вражду. Естественно, ислам тоже принимал участие в процессе. Благочестивцы негодовали из-за безбожного халифа, особенно кадариты, у которых для этого было больше всего причин.