"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

— Люди из Менди-Саконы очень встревожились из-за водяного вихря, — переводил мохначу Симах. — Опять над Гремящей горой пролился, да такой большой — прежде не бывало! Я думаю — Змей море выпил, стал тяжелый, полетел на Гремящую гору и немного воду не донес. Вот и пошел поток не в ущелье, как раньше, а по дороге… Родичи по нам уже погребальные песни складывать начали…

— Так водяной Змей уже не первый раз к вам летает? — с любопытством спросил Аоранг. — И все в одно и то же место?

— Бывает, — ответил вместо сына Чаухан, кинув суровый взгляд на юношу.

Симах смущенно умолк и больше не проронил ни слова.

Дорога привела в каменистую горную долину, где гулял ветер. Повсюду бродили козы, объедая первую листву на колючих кустах. Аоранг не сразу заметил селение. Приземистые каменные дома с плоскими крышами словно вырастали из скалы. На солнечных склонах зеленела трава и цвели плодовые деревья. Пахло дымом — и не только сухим пометом, которым топили очаги. Аоранг повел носом, узнавая знакомые запахи кузницы.

Мохнач сразу угодил в заботливые руки. Ему натопили баню, приготовили одежду взамен грязной и мокрой. Новая одежда, к удивлению Аоранга, оказалась ему впору — коренастые саконы были схожи телосложением с мохначами.

Пока он мылся и переодевался, в саду уже накрыли стол. Когда позвали обедать, Аорангу показалось, что во дворе собралось все селение. Как позднее узнал мохнач, ничего необычного в этом не было — выставить угощение и созвать род на посиделки, по радостному ли поводу или по печальному, было любимым делом у саконов.

Нынче были причины и для печали, и для радости. Двое погибли — а двое чудесным образом спасены. Следовало возблагодарить богов.

Встав во главе стола, Чаухан высоко поднял чашу во имя Тарка Молниерукого, приглашая его за стол — незримо разделить трапезу.

Все сидящие за столом тоже поднялись и сдвинули чаши, глядя в сторону Гремящей горы. Аорангу на миг померещилось, что они и в самом деле видят Тарка, что возникает из воздуха, подходит и садится пировать с людьми.

Следующую чашу Чаухан поднял за предков. На этот раз гости повернулись в другую сторону, к горам на другой стороне долины, и каждый плеснул на землю немного вина.

— В той стороне стоит башня Пепла, — тихо объяснил мохначу Симах. — Там мы храним священный прах предков. Непременно надо угостить их, не то обидятся…

Аоранг покивал. Как же не почтить дедов? Вольные мохначи тоже оставляли им часть с каждой охоты.

Потом, кряхтя, поднялся самый древний из родичей. Он поднял чашу за здоровье и долголетие всех живых.

А дальше говорили здравицы все по очереди. Почтили Господа Солнце, восславили Аоранга, провожали души утонувших, выпили за спасение Чаухана и его сына…

Торжественные речи чередовались полными чашами сладкого вина. Симах шепотом объяснял Аорангу происходящее. Тот вслушивался и пил, и с каждой новой чашей ему казалось, что он все лучше и лучше понимает язык саконов.

— Мы из младшего Огненного рода, — рассказывал Симах. — Три Огненных рода — самые древние и почтенные в Менди-Саконе. Тарк своими руками создал нашего предка прямо из священного огня на Гремящей горе.

— Той, куда летает водяной Змей?

— Да… Но ты лучше послушай наш сказ. Так-то это очень красивая песня, но я переложу своими словами… В древние времена, когда людей на свете еще не было, богам приходилось самим добывать себе еду. Ты ведь знаешь, что боги питаются жертвенным дымом? Ах, ну да, ты ведь жрец… И тогда Тарк решил создать людей. Спустился с небес на Гремящую гору, сложил там жертвенник, спел священные песни творения, вырезал из дуба человечка и кинул в огонь. Тут в огне возникла пылающая тень с мечом в руках. Так появился первый из саконов. Он оказался воином.

— Воином? — удивился Аоранг.

— Слушай дальше! Тарк остался не вполне доволен. В мире и так было довольно тех, кто разрушает. Бог наклонился к пламени и дохнул на него. Из его дыхания возникла тень со свитком в руках. То был Знающий. От него пошли люди второго Огненного рода, им ведомы все тайны земного мира и некоторые небесные…

А потом Тарк понял, что не хватает главного! Есть тот, кто владеет знанием, и тот, кто сражается, — но нет того, кто создает! И тогда он высек из камня третьего человечка и назвал его Чаухан — «Четырехрукий». Это имя дается за великие умения. С тех пор наш род славится кузнецами…

За длинным столом сидели только мужи: старшие, самые важные, во главе, молодежь — на дальнем конце.

— А где женщины и дети? — подивился Аоранг.

— Вон у них свой стол. — Симах указал в сторону цветущего сада за домом, где среди зелени слышались звонкие голоса и пестрели яркие тканые юбки. — Сюда им нельзя.

Аоранг молча покачал головой.

— Думаешь, это неуважение? — догадался Симах. — Я такое слышал от ваших. Однажды побывал на застолье у хлапов, там сидели все вместе.

— А разве не так должно быть? Не пускать за стол тех, кто сготовил пищу…

— Таковы уж наши обычаи! Ведь женщины и мужчины… ну, они совсем разные. Женщины и думают, и чувствуют по-другому. У них свои занятия, свои песни… У женщин даже язык не очень похож на наш, мужской!