"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

— Ложных арьев, — уточнил Тилла. — Истинные арьи — это мы, народы Солнечного Раската.

— А если бы я оказался «ложным арьем», то…

— Если бы ты оказался одним из желтоглазых, пришлось бы отдать тебя жрецам Тигна Кары.

«Тигна Кара», — мысленно повторил Аоранг, запоминая имя, а вслух спросил:

— Тем, что пробивают черепа и снимают кожу?

— Им самым.

— Несмотря на то, что я спас твою жену и сына?

— Именно так, — спокойно кивнул князь. — И Сурья Исварха не наказал, а похвалил бы меня.

* * *

Всю ночь Аорангу являлись безумные видения. Хаома широко отворила двери его разума, впустив ночных дивов, и сон вместо отдыха превратился в бешеный полет из одного ночного удушья в другое. Он снова лежал, похороненный в кургане, задыхаясь под тяжестью земли; огненная женщина обнимала его и сжигала, жидким пламенем растекаясь по телу. Последнее видение заставило его проснуться, тяжело дыша. Он, как наяву, увидел Аюну. Глаза царевны были широко распахнуты, губы шевелились, повторяя его имя, а тело… Тела не было! Осталась лишь голова, прочее стало деревом, срослось с прозрачным золотистым стволом в единое целое…

Аоранг, чувствуя себя совершенно разбитым, путался в одеялах до света, пытаясь заснуть, но так и не смог. Потом его пришли будить по приказу Тиллы и звать в княжеский шатер.

— Раздели со мной трапезу! — пригласил князь, указывая на подушки перед накрытым столом. — А потом поехали гулять! Я хочу показать тебе мою столицу, побеседовать о том о сем… Ты умеешь ездить верхом? Или сидишь на коне, как сакон? Я раз видел, как богатый сакон приехал в Эрех верхом, — чуть со смеху не помер!

— Моя езда, наверно, тоже развеселит тебя, — с сомнением сказал Аоранг. — Хотя, если конь будет спокойный, я вполне удержусь в седле.

— В седле? — хмыкнул Тилла. — Ты еще про стремена вспомни. В седле пусть ездят изнеженные жители Аратты. Мы просто покрываем конскую спину звериной шкурой.

— Тогда прикажи своим воинам еще раз затащить меня на коня. А можно и привязать покрепче для надежности!

Закончив трапезу, они выехали на прогулку — шагом, из сострадания к чужеземцу. Однако все равно Аоранг то и дело ловил на себе насмешливые взгляды сурьев.

Укромная долина в холмах, где устроил свою ставку Тилла, пестрела островерхими шатрами. Их тут было великое множество: от роскошных вроде княжеского до потрепанных путевых веж, покрытых выцветшими на солнце воловьими кожами. Повсюду дымились костры, варилась еда, паслись кони…

— Это и есть твоя столица, государь сурьев? — спросил Аоранг. — Но скажи, почему ты называешь столицей скопище шатров в степи? Разве столица Десятиградия не Манх?

— Город — всего лишь место, — нахмурившись, ответил Тилла. — А моя столица там, где мое знамя… Или ты хочешь спросить, почему я не в Манхе? Потому что его захватили желтоглазые дивы.

— Ложные… арьи?

— Они самые. Ты небось думаешь, это я начал войну? Как бы не так — это они сюда вторглись. Целое войско явилось из Аратты, едва в степи сошел снег. Уже месяц, как они разоряют Солнечный Раскат.

— Но почему? — удивился мохнач.

— Ищут своих сородичей, ха-ха! Переселенцев, бежавших от разливов закатных рек, — объяснил Тилла. — Пусть ищут дальше! Наверняка кое-кого уже нашли. На священной горе подле Манха я устроил знатное жертвоприношение Тигна Каре! Поэтому они так и бесятся… — Тилла помрачнел, в глазах полыхнула молния. — Я еле ушел от проклятого однорукого накха!

Отогнув ворот, он показал мохначу свежий шрам на шее:

— Это он метнул в меня нож. Клянусь, я не верил, что нож может лететь так далеко и точно! Человек, как бы его ни учили, не может так кинуть нож. Но однорукий уже и не совсем человек. Он продался желтоглазым дивам за ведьму-царевну, едва не сгубившую Накхаран. Дивы одурманили его разум, и теперь он служит им, предав свой народ. И кидает ножи через целое поле битвы!

— А! — сообразил Аоранг. — Так войско привел Ширам?

Князь сплюнул, услышав ненавистное имя:

— Да, однорукий выродок Ширам, Мертвый Саарсан, чтоб дивы пожрали его печень! Он захватил Манх, и Шен, и Сур и предал их огню. Но он может захватить и разрушить хоть все Десятиградие — это не поможет ему вернуть жену. Война прекратится лишь тогда, когда погибнут все арьи… Ты что-то совсем не слушаешь меня?

У Аоранга мир качнулся перед глазами.

— Что… ты сказал, его жена?

— Желтоглазая Аюна, — усмехаясь, произнес Тилла. — Такая дерзкая, такая надменная… Но красивая, не поспоришь. Будь она женщиной, а не дивьим отродьем, я бы забрал ее себе…

— Царевна Аюна… — пробормотал мохнач, — она тоже… у вас?!

— Была у нас, — уточнил Тилла. — Она-то и привела сюда первых переселенцев.

Аорангу вспомнились расколотые черепа, и красная пелена заволокла мир перед его глазами. Их разинутые рты звали его — а он не услышал! А что, если это из ее черепа тянулся к небу цветок? Что, если ее кожа была на идоле?! Если да… Кулаки мохнача сжались, мышцы напряглись. Еще немного, и он схватил бы князя за горло… Но дальнейшие слова вернули Аоранга в разум.