Арбалетчики в Карфагене

— А, какая тут разница! Турдетаны, кельтиберы, балеарцы, лузитаны — мы что с вами, в Испании? Мы с вами — в Карфагене, и здесь мы все — испанцы! Если бы она была кельтиберкой — это было бы лучше, но и турдетанка — тоже годится. Здесь все испанцы — наши. И от тебя, турдетан, странно такие речи слыхать! Она — твоя соплеменница, между прочим! Ну, пусть и не по отцу, пускай даже только по матери, пускай только наполовину турдетанка, но ведь и не чужая же! Где же это видано такое — своих соплеменников хоть кому-то в обиду давать?

— А кому в обиду? Арунтий — её отец, и как он решит её судьбу, так и будет. А Максим — наш боевой товарищ! Мы с ним возле Кордубы не в одной заварухе побывали, и в деле его не раз видели, а тебя среди нас тогда не было.

— Я и не говорю, что был среди вас. Не среди вас, но тоже был!

— На чьей стороне?

— А, какая теперь разница! С обеих сторон одно и то же дело делали, вы сами же всё прекрасно понимаете! Думаете, нам легче вашего тогда пришлось? Вам сложнее было, не спорю, тоже всё понимаю, но труднее было — нам! Кто римский строй ломал? Кто под слонами ихними стоял?

— Уж не ты ли? Из тех, кто там под слонами стоял, мало кто уцелел!

— То на поле, там — да, плохо нашим пришлось. Мне повезло, мы тогда в обход города во фланг римлянам ударили, и под слонами только на берегу речки побывали…

— Постой-ка! — прервал я кельтибера. — Что-то мне снаряжение твоё знакомым кажется! Это не ты тогда среди конных больше всех мечом размахивал? Вроде даже на слона налететь пробовал, но конь заупрямился…

— Было такое дело! — осклабился тот. — Хороший был конь, одна беда — к слонам не был приучен. А это не ты там с балеарцами на стене стоял, а?

— Ну, было дело, — ухмыльнулся я.

— И хорошее дело! Лихо вы тогда тех слонов обстреляли!

— Каких слонов? Мы вообще-то вас обстреливали. Только далеко ведь было, вы со стены были мелкие какие-то, разве попадёшь? Вот и промазали, бывает!

— Промазали? Гы-гы-гы-гы-гы! Хорошо промазали! Нам бы так научиться!

— Ну, слоны — они ведь большие. Когда далеко, да ещё и торопишься — ну, могли случайно и в них попасть.

— Ага, видел я уже на стрельбище, как ты «случайно» из своей ручной баллисты попадаешь! Но — будь по-твоему, случайно — значит, случайно, тебе виднее.

— Именно так всё и было! — дружно подтвердили наши турдетаны и балеарцы, но с таким смехом, что официозность этой версии выглядела самоочевидной.

— Ну так я ж разве спорю? Но случай у вас тогда получился удачный, и за нами должок! И если по справедливости, так он не только ваш боевой товарищ, но и наш тоже.

— Но наш — больше! — настоял всё же на своём мой давний сослуживец. — И дело это — его, и как он его решит, так и будет правильно, и что бы он ни решил — мы его в этом поддержим. Надо будет — так и оружием поддержим!

— Ну, не горячись, турдетан! Надо будет — и мы поддержим, не одни только вы! В одном строю теперь стоим и одно дело делаем, и все теперь — свои. Да только ведь вы же сами тут первыми и говорили, пока Максим не подошёл, что нехорошо это…

— Да, нехорошо, и сейчас я тоже могу это повторить! Когда нашу турдетанскую девчонку, да ещё и знатного рода, хотят отдать в наложницы как какую-то рабыню — это очень нехорошо. У нас в Испании — ещё ладно, у нас там совсем другие обычаи, а вот тут, в этом финикийском Карфагене — нехорошо. Хоть её и не абы кому отдают, а нашему, Максим ведь — наш, а всё равно не очень это хорошо.

— Стоп, ребята! — мне уже порядком надоела эта дискуссия, лишь переливающая из пустого в порожнее, но никак не помогающая мне найти решение проблемы. — Хватит тут обсуждать всякую чушь! Никакой наложницей Велия не будет, а будет моей законной женой! Все слыхали? Все поняли? Повторить это кому-то персонально надо? А теперь — не мешайте мне думать! Надо же ещё Арунтию как-то растолковать, что некоторые новые мысли не всегда бывают лучше некоторых старых. Предложения есть?

Камрады призадумались — ну прям как наши расейские. Одно дело обсуждать и пафосно осуждать «маразм и долбогребизм», и совсем другое — придумать и предложить оптимальную альтернативу. Впрочем, античное-то вино куда слабее нашей русской водки, так что дурацких предложений поступило немного — ну, относительно.

— А давайте-ка мы всей толпой к досточтимому заявимся и все вместе объясним ему, что он неправ! — предложил самый пьяный, но ему все быстро растолковали, что ещё неправее он сам. Подавляющее большинство прекрасно понимало, что вовсе не дело это — устраивать явную бузу по вопросам, никак не связанным со службой. Мы-то ведь наёмные солдаты, и как к нанимателю у нас, собственно, к Арунтию никаких претензий-то и нет — платит щедро и регулярно, заботится о наших нуждах, где ещё такого найти? В семье же своей он вправе распоряжаться так, как сам считает нужным, и это не даёт его наёмникам законного повода для недовольства. Вот если бы он незаслуженно обидел кого из нас…