Арбалетчики в Карфагене

Мы все спокойно расходились по домам, а на площади уже кипело следствие, оглашаемое воплями подвергнутых пытке виновников — тех самых, по чьему преступному недосмотру случилось то, что случилось. Не повезло парням, но кто заставлял их служить этой сволочи? В конце концов, сами выбрали себе свою судьбу. Теперь кого-то распнут, кого-то затравят львами. Позже римляне войдут во вкус подобных развлечений, но пока они и сами ещё только начинают приобщаться к этому великому достижению античной цивилизации, а для Карфагена это дело — давно уже обычное. Потом поймают ещё пару или тройку подстрекателей толпы, которыми окажутся сплошь люди того же Козлёнка и его дружков-союзников из антибаркидской группировки, и их, естественно, ожидает такая же судьба. Сами они пока об этом, конечно, ни ухом ни рылом, но под пытками в чём не признаешься? А уж Бостар постарается, как и начальство городской стражи, с которым у наших нанимателей тоже достигнута негласная договорённость…

Если преследовавшая Козлёнка и загнавшая его в храм толпа считала, что мстит предателю за изгнание Ганнибала, за ликвидацию «народных завоеваний» и за расправы с неугодными, то уж мы-то с Бенатом никому ни за что не мстили, а просто работали. Наш наниматель — тем более. Данная акция была тщательно спланирована нашим «мозговым центром». По сведениям Юльки, какой-то из исторических источников сообщал о бунте в городе, в результате которого Гасдрубал Козлёнок, спасаясь от разъярённой черни, сбежал от неё в некрополь, укрылся в какой-то гробнице и там уже, отчаявшись скрыться и боясь мучительной расправы, покончил с собой сам. Это должно было случиться позже — на год или на два, и мы решили, что уж в данном случае небольшая корректировка естественного хода событий ощутимо на историю не повлияет. Выслушав наши доводы, Арунтий тоже полностью с ними согласился и принял наши соображения в разработку. А для его планов устранение лидера противоборствующей группировки Совета вполне назрело. Во-первых, для внесения в неё дезорганизации и ослабления её противоборства. Во-вторых, для более быстрого выдвижения в ней новых лидеров, отношения с которыми у Арунтия сложились не в пример удачнее. И в-третьих, для как можно скорейшего продвижения по военной службе молодого, но перспективного хилиарха Бостара, на которого имелись некие далеко идущие виды. Словом — назрела «историческая необходимость» для небольших кадровых пертурбаций в Карфагене.

Храм же для исполнения акции был намечен вовсе не случайно. Воплотить уже в металле задуманную пневматическую пистоль я не успевал, а имевшаяся уже в наличии огнестрельная не только грохотала куда громче, но и кумар после себя оставляла весьма духовитый, не говоря уже о хорошо заметном облаке дыма — решить вопрос с бездымным порохом я тоже ещё не успел. В храме же курятся благовония перед идолом божества, и это маскирует дым с запахом, а взрыв «фугасной» пули в тушке жертвы должен был ещё и надёжно скрыть характерные признаки огнестрельной раны и придать внешнему виду от того обезображенного трупа пущий драматизм, облегчающий списание акции на кару от богов. Опять же, храм — священное место, где проявление божественной воли особенно вероятно, что тоже не может не работать на «божественную» версию следствия. И сами римляне республиканские весьма суеверны: что ни землетрясение или ещё какое бедствие, так грандиозные молебны с жертвоприношениями устраивают, а уж карфагеняне — и того хлеще. Так ли уж давно первенцев знати, не говоря уж о простонародье, в дни серьёзных потрясений богам жертвовали? А посему божественная воля — версия серьёзная и, вообще говоря, практически неопровергаемая.