Арбатская излучина

Запоздавший Игорь-«негоциант» разочаровал Светлану: в нем не было ничего романтического, и он ни в коей степени не обладал «нимбностью» Юрия Николаевича. Нет, нимба не было. Моложавый, скромный специалист по пушнине. И видимо, одержимый своей профессией, потому что с ходу, верно еще не остыв, продолжал за столиком кафе свои служебные переживания. Впрочем, дамы слушали с интересом его рассказ. В самом деле, не так часто встречается: эмигрант, проживший до старости за границей, преуспевающий делец, вернулся на родину, чтобы здесь умереть. Само по себе это, конечно, не ново. Но что он оказался таким деятельным…

— Я лично считаю, — заметил задиристо Игорь, — эти заявления чистейшим фарисейством. Неужели не все равно, где умереть? В действительности эти люди стремятся вернуться на родину конечно же с тайной надеждой еще пожить. А пожить они хотят именно здесь. Потому что ностальгия — это ведь не тоска по мраморному памятнику на кладбище родного города, а именно по жизни здесь, пусть по остатку жизни. Человеку свойственно мечтать о счастье до самого порога смерти. А для такого человека счастье — в воздухе родины!

Игорь говорил, не просто поддерживая беседу, а с заинтересованностью, очевидно вызванной каким-то непосредственным впечатлением.

Нонна предположила, что такие люди возвращаются не для того, чтоб умереть, а чтобы умирать в родных местах.

Но тут Светлана возмущенно закричала:

— Слушайте, что это за тема для разговора? Неужели не о чем нам больше печься, чем о замшелых стариках, которые всю жизнь и не вспоминали о родине, а теперь им взбрело в голову вернуться!

Игорь виновато поднял руки:

— Заслуживаю снисхождения! Потому что затронул вопрос не теоретический, а, можно сказать, только что от него оторвавшись. И это, право, интересно. И кстати, подтверждает мою теорию о том, что не умирать, а жить собираются, как вы выразились, замшелые старики… Так вот, я сегодня почти целый день провел с таким «замшелым», кстати, он вовсе не выглядит таковым. И с огромным интересом…

— Он, конечно, насчет пушнины, — вставила Нонна.

— Гениальная догадка, Нонночка! Так вот, человек не просто эмигрировал — служил в белой армии во время гражданской войны и удрал с остатками уцелевших беляков. Прожил длинную, пеструю жизнь. И вот вернулся. Учтите: обеспечен выше ушей. Может заниматься меценатством: он смыслит в живописи, может путешествовать…

— Что ж ему еще надо? — удивилась Светлана.

— Представьте: работать! А так как он много лет имел торговое предприятие по пушнине и хорошо знает дело, он предложил свои услуги. И наши привлекли его в качестве эксперта. Вот теперь объясните его психологическое состояние, если он приехал сюда умереть… или умирать.

— Мне это совсем неинтересно, — проворчала Света. Она ожидала увидеть «негоцианта» совсем другим: ну, ровно ничего завлекательного она в нем не находила, рядом с победительным Юрием он выглядел бы совершенно тускло. И этот разговор… Она полагала, что он будет касаться животрепещущих вопросов: об их с Нонной планах, их чувствах. Разве Юрий когда-нибудь говорит с ней, Светланой, о делах? Еще чего не хватало!

Но как будто Нонну это все интересовало. Она живо сказала:

— Все-таки, Игорь, это твои фантазии. По-моему, здесь другое: твой новый знакомый ехал с одной целью, — ну слово «цель» не очень тут подходит… ну, с одним настроением, а здесь он попал совсем в другую атмосферу. И его затянуло… Сначала он захотел просто жить, а потом ему этого стало не хватать. Не хватать настоящего дела. И он бросился к вам, потому что именно это дело ему знакомо. И ему, конечно, импонирует, что вы его оценили…

— А чего ему было так уж бросаться, — удивилась Света, — раз он, как вы говорите, обеспечен выше ушей?

Игорь рассмеялся, а Нонна вразумительно пояснила:

— Есть такая у людей настоятельная потребность: быть нужными.

«Господи, какая она умная стала», — почему-то с досадой подумала Света. Впрочем, Нонна и раньше любила поучать, и Света охотно принимала ее житейские советы. Но сейчас они поменялись ролями: что такое Нонна сегодня? Банальная жена банального человека! А она — Света? О, она только начинает свое покорение мира.

Когда Игорь вышел, чтобы поискать такси, Света небрежно спросила:

— Он с тобой и наедине говорит про свои пушные дела?

— Конечно, почему же нет?

Светлана хотела сказать, что у них с Юрием совсем не так, что он без конца твердит ей только о своей любви, об их будущем… И на близлежащие темы!

Но почему-то не сказала, а Нонна назидательно заметила:

— Если мужчина делится своими делами, если у него есть такая потребность, это верное доказательство его чувств.

Светлана молча не согласилась с этим.