Арбуз

Как-то из совершенно случайного разговора ребят, он услышал, что у зеленоглазой Иры редкая, необычная фамилия – Карасик, и что она откуда-то с Донбасса. Это означало, что другие знают о девушке больше, чем он. Ну, в этом ничего необычного. Она с другого курса, с другого факультета. Но все же неприятное ощущение. Его обгоняют, обходят на повороте. Нужно все-таки найти предлог, чтобы сдвинуть дело от простой улыбки при встрече к чему-то более обстоятельному. Но, ни предлогов, ни каких либо других частей речи он для Иры не мог найти и все откладывал.

На праздники его группа, как обычно, собиралась на Стромынке, и имелась гипотетическая возможность, что, раз Ира живет поблизости от Шабриной, стоит выйти в коридор, и он ее встретит. И он даже пару раз наталкивался на нее, согласно своим расчетам. И более того, она здоровалась и спрашивала, каким ветром его сюда занесло. И Леша объяснял обстоятельно, не торопясь. Торопиться не следовало. Ладно, в стенах института его сковывала официальная обстановка. Но что мешало на Стромынке? Он говорил, а ее волшебные глаза прожигали душу. Но всякий раз ветер, занесший его на Стромынку, оказывался суховеем, не позволявшим прижиться зернышку, которое старался посеять Леша.

И вот теперь в тихом спящем коридоре Стромынки, услышав от Лорьяна имя Иры Карасик, Леша вспомнил встречу в читальном зале. А также другую встречу той же осенью, на октябрьские праздники.

Колонну института притормозили. Ряды смешались. И Леша вдруг увидел Иру Карасик. Она улыбнулась и даже махнула рукой.

И Леша подумал, стадия улыбок пройдена? Прошло полсентября, целый октябрь и неделя ноября,– почти два месяца. Пора переходить к более активным действиям. Настало время для обстоятельного знакомства. Он в ответ помахал рукой. Но колонна тронулась. Он снова подхватил древко транспаранта. Полина, ответственная за наглядную агитацию и организацию колонны, еще в начале движения поручила Леше и Рогову нести огромный транспарант. Теперь нужно было ждать новой остановки колонны. Только тогда можно кому-то передоверить свой груз. Поздно он заметил Иру. Уже было недалеко до Красной площади. А тут транспарант не бросишь. И не передоверишь. Все ученые. После Красной площади колонна вмиг разваливается. И теперь все свободны. А те, кто с наглядной агитацией, должны ее сдать. Пока он сдавал транспарант, Иру уже не нашел.

Отмечали вечером у девочек на Стромынке. В этот вечер позволяли себе невинный каприз даже те девочки, кто обычно не курил. Чтобы комната не провонялась, выходили в коридор. Леша, некурящий, торчал в коридоре дольше остальных. До причины этой странности никого из курящих не доискивался. А причина лежала на поверхности. Есть вероятность, что он увидит Иру. И после того, как она сегодня махнула ему рукой, просматривалась возможность, что их встреча окажется плодотворнее прежних. Оставалось только ее встретить. А она упорно не появлялась. Но пойти ее искать по комнатам, или спросить у Шабриной, – на такое он не решался.

Люду Ганину воротило от «Шипки», и она потягивала свой персональный «Пэл-Мэл». А дефицитная пачка не резиновая. И Люда говорила, что курение – не танцы. Требует медитации и одиночества. Она подгадывала, когда основная масса откурив, возвращалась танцевать. «Пэл-Мэл» был не ее личным, а тихонько стянутым из папиного блока энзэ. И тем более дорогим. Но в одиночку покурить не вышло. На манящий аромат импорта спикировал вездесущий Лорьян. Ну, еще и некурящего Лешу она застала в коридоре. Годился постоять вместо мебели. Такого кворума Люде было больше, чем достаточно. И дефицитные сигареты не распыляются, и есть, кому оценить ее статус. Конечно, оценить мог только Лорьян. Леше что «Пэл-Мэл», что «Беломор» было все равно. Вместо того чтобы оценить, он только морщился от дыма, как институтка.

– Что ты размахался?– брезгливо произнесла Ганина, глядя, как Леша отгоняет дым, – «Пэл-Мэл» это фирма. Если не нравится, чего тогда стоишь?

– Какая ты, однако, Людочка, недогадливая, – сладко улыбнулся Лорьян,– Тут просматривается серьезный червовый интерес.

– Червовый? – удивилась Ганина

– Еще какой! У червовой масти знак сердца! При червовом интересе даже дым сигарет нам сладок и приятен.

Люда затянулась и задумалась. От Тани, школьной подруги, раскладывающей пасьянсы и гадавшей на картах, она знала, что означает интерес пиковый. А что такое червовый? Знак сердца, понятно, знак любви. Сердечный интерес? Люда обвела коридор взглядом. Их тут трое. Ну, не к Лорьяну же у Леши сердечный интерес. Дым приятен? Значит… А почему бы и нет? Она-то как раз похожа на даму червей. И червь сомненья начал грызть впечатлительную девичью душу.

– О чем задумался, – спросила она, – Ту би, ор нот ту би?

– Чего? – переспросил Леша.

– Фи, – разочарованно произнесла Люда. Такой деревенский ответ ломал разговор о червовом интересе в самом зародыше. Она произнесла эту фразу чисто. Как она считала, без русского акцента, как их учила англичанка в школе. А он чегокает. Тем хуже для него. Мировой классики не знает.