Arcana (СИ)

Ви некоторое время осмысливает услышанное. Перед штурмом она и сама подумывала, что неплохо уехать с семьей куда-нибудь за горизонт, что это ее шанс освободиться. Но действительно ли она готова сорваться с места?.. Она вспоминает о Джуди, о друзьях и чувствует распахивающуюся пустоту в груди.

— Что последнее ты помнишь? — негромко спрашивает Джонни. Это странно — слышать его вне своей головы. Воющий снаружи ветер делает его голос почти неразличимым в какие-то моменты, и это так странно и жутко…

— Я подключилась к «Микоши», — прикидывает Ви. — И все. Перегрузка системы. А до этого… Черт, Сол…

Ее голос дрожит; Ви украдкой вытирает слезы.

— Ну, и не надо тебе об этом помнить, — решает Джонни. — В общем, они заморозили мою тушку, а Альт провела туда Панам. Им нужен был идеальный носитель для сравнения данных, опытный образец. Они ж хотели вживлять чипы в будущем. Вот и издевались надо мной, как могли… А мы еще думали, почему на могиле ничего нет…

— Как… как ты вообще? — неверным голосом спрашивает Ви.

Воскреснуть из мертвых — это же пиздец. Она тоже восставала, но в случае Ви и нескольких часов не прошло, а Джонни пробыл мертвым почти полсотни лет, и об этом жутко даже думать.

— Пока не понял, — честно говорит Джонни. — Вик сказал, прогнозы утешительные. А это при том, что я ему типа не нравлюсь. Тело меня все еще помнит, слушается… Руку Вик починил, работает. Ну, иногда меня заносит, это похуй. Может, это вообще от того, что я накатил под колесами от твоего рипера.

Ви давит окурок о край кровати. Сосредоточенно, долго вдавливает в железную перекладину.

— Я умираю, да? — тихо спрашивает она.

— Мы над этим работаем, — уклончиво отвечает Джонни. — В смысле… Кочевники обещали помочь. Но твоему телу досталось. Биочип, таблетки… Мы успели разделиться в последний момент.

Поэтому он, что ли, здесь? Чувствует свою вину за разъебанную нервную систему Ви? Она тихо скалится, сжимается. Они столько сделали, столько угробили, а все равно ей… ну, сколько останется? Месяц, больше? Ви чувствует себя куда лучше без биочипа, но все равно ноющая мигрень не отступает.

— Не бывает безнадежных ситуаций, — подбадривает Джонни. — Ты сама посмотри, я живой…

Теперь кажется, что он не очень-то и счастлив. Ви устало кивает и откидывается на кровать. Умирать страшно. Все еще страшно. Хотя ей теперь кажется, что она забыла нечто важное, о чем они говорили с Джонни по ту сторону мира.

О чем-то, почему он здесь, с ней, а не добивает Арасаку или не действует на нервы Бестии.

***

Ви привыкла игнорировать смерть. Помнить о ней, незримо нависающей над головой, но заниматься своими делами, жить, дышать, любить из последних сил. И сборы кочевников захватывают ее с головой. Они готовы вот-вот рвануть, строят планы, думают, как протащить товар через границу. Ви тоже… собирается. С мыслями. В дорогу. Джонни мотается до Найт-Сити, чтобы приволочь остатки ее вещей и какие-то таблетки от Вика, и его никто не останавливает: Сильверхенд рвется в бой, остальные слишком заняты, а Ви еще слаба после глобальной перезагрузки.

У Панам много дел, но она приходит поговорить. Клянется, что не винит Ви, что все в семье готовы погибнуть друг за друга. В конце концов они просто тихо, почти беззвучно рыдают, сидя рядом. Это как-то… обновляет ее. Дает немного сил двигаться дальше.

Когда приезжает Джуди, Ви не верит своим глазами. Стоит, пялится на свою девушку, пока та по-свойски болтает с Кэрол о брейнах, пока Джонни подло не подталкивает ее в спину. Раздраженно шипя, Ви пролетает вперед на пару шагов, шумит… Взгляд у Джуди такой… беззащитный, хрупкий, и она сразу тянет ее в объятия.

И Ви готова умереть на месте, потому что это все, о чем она мечтала.

А мысли все равно крутятся в голове: готова она бросить все или нет? Действительно умчаться за горизонт, как в старых фильмах? Это сложнее, чем она думала в детстве.

Джонни она находит у своей машины, он перебирает что-то внутри, потому что жестокие Пустоши выдержит не всякий мотор, предназначенный для городского движения. Солнце шпарит в спину, а у Сильверхенда нет ни стыда, ни совести, поэтому он благополучно снимает майку и отшвыривает ее в пыль.

— Пиздец, — мрачно говорит Ви.

Он оглядывается, перемазанный в машинном масле, но довольный, как кошак; щурится от солнца, иронично усмехается:

— Родная, я знаю, что ты лесбиянка, но могла бы хоть сделать вид, что тебе нравится, ну, ради меня…

— Джонни, да тебя переебало всего! Как же ты…

Она смотрит на шрамы и чувствует что-то странное, скребущее. Конечно, Джонни не хочет, чтобы его жалели, но Ви неловко тянется навстречу, останавливается, сморщив нос, только когда чувствует ядреный машинный запах. Пожалуй, с объятиями можно повременить.

Жуткие шрамы расчесывают всю левую половину; по ребрам, через ключицу, к шее. Ви сама невезучая, вечно попадает в передряги, но таких ран у нее не было никогда. И она представить не может, насколько это больно… Эти воспоминания Джонни всегда от нее берег.