Ардаф

И без дальнейших колебаний он выпил всё содержимое единым глотком. Едва он это сделал, как с диким криком повалился на пол, руки его заскребли в предсмертной агонии, лицо исказилось, однако желанный конец ещё не настал. Он вдруг вскочил на ноги, разорвал свой украшенный драгоценностями жилет и с трудом прижал руки к сердцу. Вены его вздулись и посинели. Он подошёл к Теосу и тяжко опустился перед ним на колени:

– Убей меня! Сжалься!

Теос в ужасе смотрел на мучения несчастного, ибо он уже видел этого самого Нир-Джалиса умиравшим столь же жестоким образом прежде! Переполняемый невыразимым отвращением и страхом, он выхватил свой кинжал, наконец, желая прекратить страдания этого человека.

– Обезоружить его! – прозвучал приказ, и с молниеносной быстротой, верный своей хозяйке Газра молча подскочил к нему, вырвал из рук стальной нож и связал руки шарфом.

– Молчи! – прошептал кто-то ему в ухо. – Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь Сах-Лумы, молчи!

– Успокойся, добрый Теос! – промолвила нежно Лизия. – Остерегайся поднимать оружие на защиту недостойных, лучше оставь своё мужество для тех, кто сможет оценить твои достоинства!

Она легко взмахнула рукой, отдавая команду Газре, который тут же подошёл к трупу Нир-Джалиса, стащил с него все драгоценности, затем вдвоём со вторым, столь же мускулистым рабом, как и он сам, они подняли тело с пола и унесли. Лизия поглядела на Сах-Луму и Теоса и тронула маленький колокольчик. От его чудесного звона мраморный пол раздвинулся, и банкетный стол со всеми дорогими фруктами и цветами с лёгкостью исчез под землёй! Затем пол снова закрылся, и теперь широкое круглое помещение зала было свободно от помех, и компания весельчаков стала лениво подниматься с подушек для танцев.

Неясное ощущение посетило тогда разум Теоса, а именно, что все чувства Сах-Лумы к Лизии были ясным отражением его собственных первоначальных страстных порывов, но теперь он более не держал злости на своего прославленного соперника, равно как и не питал ревности в любви. «Лучше любовь, которая убивает, чем не любить совсем!» – думал он. И тогда он отдался в добровольную власть собственных страстей, решив наслаждаться сегодняшним днем, несмотря на то, что могло ему принести с собой будущее.

В продолжение того вечера гостей развлекали невероятно искусные танцовщицы, вино продолжало литься рекой, так что Сах-Лума окончательно напился и уснул прямо у подножия трона жрицы. Тогда Лизия незаметно поманила к себе Теоса и попыталась соблазнить его, обещая сладострастные объятия и неземные блаженства, назвав, однако, одно страшное условие, поразившее его до самой глубины души:

– Убей Сах-Луму! – прошипела Лизия Теосу, словно змея. – Убей, я и сама предложила бы ему серебряный нектар, но тогда весь город восстал бы против меня из-за его смерти, ведь он всеобщий любимчик, поэтому он не должен погибнуть так.

Однако Теос в ужасе отшатнулся от неё, глядя на своего несчастного беспомощного друга, распростёртого у трона своей обожаемой Лизии, и твёрдо отвечал коварной соблазнительнице:

– Нет, я скорее отдал бы свою жизнь за него! И я буду молить Высшего Бога о том, чтобы Он помог ему освободиться от тебя навеки!

После своей провалившейся попытки Лизия незаметно покинула банкет, одарив Теоса ненавидящим взглядом, и тогда Теос осознал, что настало самое удачное время для побега из этого кошмарного места, и бросился тормошить друга.

– Поднимайся, Сах-Лума! Скорее, уйдём из этого ужасного места, – расталкивал он его.

Сах-Лума был совершенно пьян и требовал ещё вина и веселья, однако Теосу удалось наконец увести его через боковой проход, который вёл прочь из банкетного зала, в прохладный, влажный сад, где, ощутив некое облегчение от освежающего дыхания ночи, Сах-Лума выпрямился и спросил с удивлением:

– Куда ты меня тащишь?

– Подальше от опасности и смерти! – решительно отвечал Теос.

И он ускорил шаг, таща за собою друга по широкой дорожке, которая, как казалось, вела их прямо вперёд, но на самом деле петляла и извивалась между хитросплетёнными углами и поворотами. Неожиданно через арку переплетённых ветвей магнолии Теос уловил блеск подсвеченного бассейна с мраморной нимфой в центре, которую он уже видел в первый раз, когда они только пришли. И он нетерпеливо рванулся вперёд, зная, что теперь они уже были недалеко от входных ворот. Неожиданно фигура мужчины в полном вооружении показалась впереди и затем стремительно исчезла, однако не раньше, чем Теос успел узнать в нём жесткие и строгие черты самого короля.

– Сах-Лума, – прошептал он, – ты не заметил короля?

– Короля? Не может быть!

Теос молча указал в тенистый кустарник, и Сах-Лума оправился и с интересом и страхом уставился в указанном направлении.

– Король? – бормотал он. – В таком случае Хосрула был прав! Впрочем, нет, друг мой! Ты ошибся! Иди скорее домой, а я тебя догоню!

И, прежде чем Теос успел сказать хоть слово, он исчез среди густой листвы вслед за только что показавшимся королём.

– Сах-Лума! – в страхе позвал его Теос. – Вернись!