Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера

Пайпер, не зная точно, где находятся немецкие позиции, повел своих людей на юг вдоль реки Сальм. Позже Маккаун вспоминал, что ничего, кроме четырех черствых галет и пары глотков коньяка, они не ели. Через час после наступления темноты они наткнулись на американский форпост, и часовой открыл огонь. Немецкие пехотинцы, особенно два десятка легкораненых, были измотаны, они блуждали в темноте, переходя вброд ручьи, избегая деревень и дорог. Ранним утром в день Рождества они натолкнулись на другую американскую позицию к северу от Бержеваля, вызвав мощный ответный огонь минометов и пулеметов, стрелявших трассирующими пулями. Маккаун сбежал во время неразберихи и присоединился к американским фронтовым частям, где выдал себя за десантника 82-й дивизии. Его доставили на командный пункт генерала Джима Гэвина.

Пайпер и его бойцы вышли в долину Сальма и перебрались через замерзающую реку. 1-й танковый корпус СС доложил, что Пайпер прибыл и, видимо, ранен в то же рождественское утро, когда 30-я пехотная дивизия разгромила другую группу его солдат, попавших в ловушку у Ставло. Сопротивлялись они фанатично, вероятно уверенные, что противники не будут брать пленных. «Волны нападавших отчаянно атаковали и шли буквально по колено в своих мертвецах» {699}, – говорилось в отчете о боевых действиях. Командир дивизионной артиллерии подсчитал, что в одном месте было навалено больше тысячи трупов немцев, а леса вокруг Ставло и Ла-Глеза ими усеяны. По оценкам американцев, было убито 2500 солдат из боевой группы Пайпера и уничтожены девяносто два танка и штурмовых орудия.

Теперь, когда единственный прорыв 6-й танковой армии был полностью ликвидирован, Гитлер и ОКВ все надежды возлагали на танковые дивизии Мантойфеля на западе. Сосредоточение сил против северного фланга казалось ошеломляющим. После того как 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх» разгромила противников у Барак-де-Фретюр, ее усилили авангардом 9-й танковой дивизии. Бригада сопровождения фюрера собиралась атаковать Оттон, а 18-я и 62-я народно-гренадерские дивизии при поддержке 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» атаковали позиции 82-й воздушно-десантной дивизии у Вьельсальма, где генерал Риджуэй приказал удерживать выступ под прямым углом.

Генерал Брэдли был возмущен, узнав, что Монтгомери развернул 7-й корпус Коллинза вдоль линии фронта, вместо того чтобы держать его для масштабного контрнаступления. (На самом деле Коллинз сам отдал приказ своим дивизиям, ибо выбора у него не оставалось.) Это еще раз показало, насколько Брэдли не понимал, что в действительности происходит. Четыре танковые дивизии наносили удар на север и северо-запад, и полосу обороны требовалось укрепить еще до начала контратаки. В штабе 1-й армии, где рассматривали вариант крупного отвода войск на фронте 7-го корпуса, в тот вечер даже появилась запись: «Несмотря на великолепные действия авиации сегодня, к вечеру все выглядит еще хуже, если это вообще возможно, чем раньше» {700}. Беспокойство по поводу прорыва танковых дивизий на запад даже побудило 1-ю армию рассмотреть вопрос об отводе всей тяжелой техники 5-го корпуса на случай внезапного отступления.

Риджуэй был в ярости, когда Монтгомери снова отменил его решение, на этот раз приказав 82-й воздушно-десантной дивизии Гэвина отступить от Вьельсальма к основанию треугольника от Труа-Пона до Мане. На 82-ю дивизию крепко насели 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен», а также остатки 1-й танковой дивизии СС и две народно-гренадерские дивизии, 18-я и 62-я. И все же Риджуэй чувствовал себя оскорбленным, ведь таким образом американской армии отдали приказ отступать. Он объяснял этот шаг одержимостью Монтгомери стремлением «навести порядок на поле битвы» и возмущенно выразил свой протест генералу Ходжесу, «но там ему, по-видимому, мало кто симпатизировал» {701}, как позже признал Хансен. Брэдли стал одержим решением Монтгомери и еще долго только о нем и говорил.

Однако Гэвин считал передислокацию оправданной, и Монтгомери почти наверняка был прав. 82-я дивизия и так уже растянула фронт, а вскоре должна была прибыть следующая волна немецких формирований. Сократив фронт с двадцати семи километров до шестнадцати, союзники получали гораздо более плотную полосу обороны. Отвод начался той же ночью, и «моральный дух 82-й дивизии нисколько не пострадал» {702}. Вскоре у десантников Гэвина появилось достаточно закоченевших немецких трупов, для того чтобы использовать их вместо мешков с песком на новых позициях, и они не разрешили солдатам из похоронной службы забрать тела.

На защиту дорожных развязок Мане направили оперативную группу Кейна и полк новоприбывшей 17-й воздушно-десантной дивизии: в штабе 1-й армии все еще считали, что враг попытается захватить американские базы снабжения в Льеже. А не испытанная в боях 75-я пехотная дивизия отправилась поддержать 3-ю бронетанковую дивизию Роуза, которая пыталась вытащить опергруппу Хогана из окружения в Маркуре.