Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера

Боевое истощение вызывало узнаваемые симптомы – «тошнота, плач, крайняя нервозность, желудочные расстройства…» {932}. Некоторые командиры считали, что пациентов-офицеров возвращают в подразделение слишком быстро, часто те снова «ломались». Эффект мог быть и заразным. «“Сломался” один солдат, значит, скоро “сломаются” и другие» {933}. Но главной проблемой становилась изоляция. Было жизненно важно вытащить людей из окопов, к сослуживцам, если в тот миг не стреляла артиллерия. Был еще и «танковый невроз» {934}, вызванный по большей части «долгими периодами непрерывных боевых действий». Он отличался от «пехотной» версии, хотя симптомы были сходными: «расстройство желудка, тошнота, дизентерия, хромота и плач, порой доходивший до почти что истерики». 2-я бронетанковая дивизия причину видела в нездоровом питании, «пребывании долгими часами» на сильном холоде, а также в физическом истощении. «Холодный рацион класса “С” и “К” не способствует повышению жизнестойкости и устойчивости к болезням, а временами вызывает желудочные расстройства» {935}. Попытки приспособить трофейные немецкие паяльные лампы для разогрева консервных банок с едой проблему не решили. Американские врачи, конечно, тогда не знали, что обнаружили немцы после Сталинградской битвы. Сочетание стресса, усталости, холода и недоедания нарушает обмен веществ и серьезно снижает способность организма усваивать калории и витамины.

«Даже в закаленных и опытных войсках солдат недолго воюет хорошо, – заметил офицер 5-й пехотной дивизии на правом фланге Паттона. – Я видел чудеса отваги, проявленные некоторыми из моих бойцов, и видел, как некоторые из них в конце концов “ломались”… Усталые солдаты не могут хорошо делать свое дело. Они пойдут в бой, но им не хватает вкуса к сражению. А без этого начинаешь проигрывать битвы» {936}.

8 января остатки 2-й и 9-й танковых дивизий вермахта получили приказ отступить на следующий день {937}. «Это самый холодный день в моей жизни, – записал в своем дневнике британский офицер по связям с администрацией и гражданским населением. – Ветер был как нож в лицо… На дорогах полно машин, рядом с ними замерзшие водители, и им всем нужна помощь, хоть какая-нибудь» {938}. Однако некоторые иронично замечали, что ужасная погода и пробки значительно уменьшили количество дорожно-транспортных происшествий и смертей, поскольку водителям приходилось соблюдать осторожность.

10 января генерал-фельдмаршал Модель передал приказ Гитлера из «Орлиного гнезда»: «Фюрер приказал, чтобы 1-й и 2-й танковые корпуса вместе с 1, 2, 9 и 12-й танковыми дивизиями СС немедленно собрались для быстрого переоснащения позади позиций группы армий “B” и перешли в распоряжение главнокомандующего Западным фронтом и, таким образом, больше не участвовали в боевых действиях» {939}. Армейские формирования снова придут в ярость: их оставляли удерживать линию фронта, пока дивизии эсэсовцев отводили для переоснащения и отдыха.

Горечь поражения в Арденнах отразилась на некоторых немецких генералах, находившихся в плену в Англии. Радуясь в начале войны своему превосходству в силе, теперь они, похоже, считали такие преимущества несправедливыми. На восковой цилиндр фонографа Эдисона тайно записали высказывание генерал-майора Ханса Брюна, командующего дивизией. Захваченный в плен французами в Эльзасе, он сказал сокамерникам: «Это величайшая насмешка в истории мира и в то же время самая печальная ее глава. Цвет нашей армии убивают самолеты и танковые армады армии, в которой нет настоящих солдат и которая не желает воевать» {940}.

В четверг 11 января стало совершенно ясно, что немцы отступают. В районе Уффализ – Бастонь их коридор всего тринадцать километров шириной обстреливала американская артиллерия. 30-я пехотная дивизия сообщила в штаб 9-й армии, что плохая видимость дает возможность немцам бежать. «Немцы уводят всю бронетехнику и тяжелые орудия со всего выступа своей линии фронта. Отступают упорядоченно и неторопливо» {941}. В тот же день Би-би-си объявила, что передачу, транслировавшую комментарии Монтгомери, сфабриковала немецкая пропаганда. Эта новость не слишком-то смягчила чувства Брэдли к его bête noire[64].