Арелатские проповедники V–VI вв.

24. 1. Уже тогда он столькими слезами оросил мою сухость, так что умиленным плачем увлек и меня к слезам! С таким человеколюбием и нежностью он извлек меня, как если бы сам был извлечен мною. При этом была отложена [всякая] причина для промедления. Тогда впервые признал он своим это отечество, которое прежде считал достойным бегства. Он выводит с собой меня, свою добычу; радуется, празднует победу, ликует. 2. По своему примеру меня, уже жаждущего уединения, он спешит заключить в пустыне. Он кормил [меня] сперва молоком, а потом уже твердой пищей**1. Поил меня также из того источника небесной премудрости4", который был в нем. И насколько мой слабый дух мог воспринять ее, настолько он стремился наполнить [меня ей]. Наверное, он приготовлял меня для вас и делал достойным вашего желания, и, не ведая, воспитывал себе достойного преемника. 3. Но сколько своей любви обильной ко всем он вложил в меня (что я говорю без гордости), и легкое иго Христово87 насколько более легким он сделал для меня своими ласками! Сколько раз он называл меня своим умом, сколько раз — душой, сколько раз — языком! Сколь не терпел мо-

83 Пс 115:7.

84Precator'молитвенник' (в том числе за кого-либо).

85 1 Кор 3:2; Евр 5:12.

86 Сир 1:5.

87 Ср. Мф I 1:30. 80

его отсутствия, сколь жаждал всегда видеть меня, недостойного! Что другого мне сказать обо всем этом, если не то пророческое слово, что Господь воздал ему за меня88?

Часть VI: Добродетели Гонората-епископа

Гонорат становится епископом Арелатским

25. 1. Между тем, возлюбленные, я скорее вскользь коснулся, нежели подробно вспомнил обо всем том, что лучше известно о ревностнейшем вашем пастыре другим, чем вам. Разумеется, мы видели его епископом в церкви, возвышенного этим саном, но уже прежде высокого святостью и деяниями. 2. Но я спрашиваю, почему столь издалека, столь неизвестного вы призвали? Кто вложил в ваши сердца почтение к тому, кто был далеко, и кого вы не видели? Кто возбудил такое желание, чтобы после того, как осиротели те, кому он был дарован Господом в пустыне, он появился у вас? 3. Как бы то ни было, это был Тот, Кто всем управляет, Кто, видя, что он достоин Его отечества, уже давно заботился о нем и провел его через моря и земли для пользы видящих такую благодать Своего почитателя.

Гонорат — образец любви

26. 1. В конце концов, за то короткое время, на которое он был дарован вам, легко измерить, что можно сказать о нем больше, что меньше. Ведь вы видели, возлюбленные, эту неусыпную заботу и попечение, это стремление к строгой дисциплине, эти слезы сострадания, эту постоянную и непрестанную ясность ума, свидетельством которой было невозмутимое выражение лица. 2. Вы слышали также эту речь, приличествующую его жизни, в которой была чистота сердца, соответствующая изяществу слога. Вы видели эту обильную любовь, которая в нем была такая, что тот же самый святой [муж], чье мнение я приводил перед этим8\ справедливо сказал о нем, что, по его мнению, если саму любовь можно было бы выразить наглядно, то, кажется, ее следовало бы изобразить в честнейшем лице Гонората. 3. В самом деле, кому могло бы показаться, что он видел его когда-нибудь достаточно? Кому не заменил он всех любимых? Кто так соединял ласку со строгостью? Кто еще так предлагал строгую жизнь, смешанную с радостью? Кого он ис-

88 Пс 137:8 (LXX).

89 То есть Евхерий, чье высказывание приводилось перед этим. См. глава 22.2.

81

правлял без радости для исправляемого? 4. Когда радость его имела привкус какой-либо распущенности? Когда печаль его не имела в себе что-либо спасительного? Когда воздыхание исходило [из него], разве только от скорби о чужом грехе? Кто не находил его более сильным, чем мог прежде думать? Всегда пребывая на высоте добродетелей, он всегда находил, как можно еще более возрасти в них40.

Гонорат — образец всех добродетелей

27. 1. И воистину, какой опечаленный после его увещания не оставлял свою печаль? Кто не проклинал свое безумие в диких нравах? Какой дерзкий не гнушался больше всех своей гордости? Какой изнеженный не отрекался от роскоши? 2. Чего же более? Для всех сделавшись всем91, как говорит апостол, он был целителем для всех. Почти всякая добродетель, которую он имел в себе, была столь полная, что казалось, что только он один возделывает ее и обладает ею по преимуществу. В любой сфере жизни он был столь деятелен, что казалось, будто он особым образом пригоден для нее.

Его пастырские добродетели