Арена заблудших

Однако логичные доводы разума заглушало сильно бьющееся сердце и парализующий первобытный страх, который пробирал до дрожи в костях. Нечто похожее Кристина испытывала, когда видела в зеркале отражение своего двойника. Вроде бы тоже ничего страшного, но ее все равно охватывал необъяснимый ужас при виде той «розовой» Кристины… Видимо, так мозг реагировал на столкновение с чем-то мистическим, настолько сильно выходящим за рамки привычного и объяснимого, что оно одним только этим фактом и пугало до дрожи.

Больше всего Кристине сейчас хотелось выбежать из кибитки. И на будущее хорошенько запомнить, что не стоит подвергать слова Графини сомнению, как бы невероятно они ни звучали. Пора уже принять, что в ее жизни случился крайне странный поворот и мерками привычного мира ее новую реальность измерять не стоит.

Что-то легкое с тихим шелестом скользнуло совсем рядом, слегка задело по лицу и провело по голой коже руки чем-то прохладным и липким. Кристина взвизгнула от неожиданности, отпрыгнула назад, торопливо нащупала в темноте ручку двери. Попыталась ее повернуть – и не смогла, ее словно заклинило.

Окатила новая волна паники, Кристина лихорадочно подергала ручку, а когда убедилась, что та не поддается, со всей силы налегла на дверь плечом.

Безрезультатно.

– Дверь не открывается, – пробормотала она и продолжила уже громче, с неудовольствием слыша в собственном голосе панические нотки: – Фьор? Ты меня слышишь? Я говорю, дверь не открывается!

– Конечно, она не открывается. Она откроется только тогда, когда все закончится.

– Что закончится? – спросила Кристина и поморщилась, отчетливо услышав истерические нотки в своем голосе.

– То, что здесь должно произойти. Обычно – выбор реквизита. А что будет на этот раз – я не знаю.

Невозмутимый голос невидимого Фьора помог Кристине взять себя в руки; ей стало стыдно, что она паникует, когда человек рядом с ней совершенно спокоен… Кстати, а почему Фьор так спокоен?

– Я же знал, что нас ждет, – ответил фаерщик, когда Кристина спросила его об этом. – Ну, не детально, конечно, но в общих чертах. Были в цирке такие, кто экспериментировал: они не заходили внутрь, а стояли на пороге, держа дверь открытой. Потом рассказывали, что уже там, на входе, их охватывал приступ сильнейшего необъяснимого страха.

– А ты что, его не чувствуешь? – спросила Кристина, прикладывая максимум усилий к тому, чтобы ее голос не дрожал.

Лица Фьора она не видела, но прекрасно услышала усмешку в голосе:

– С чего ты взяла?

Кристина не была уверена, что ей стало легче от такого ответа. Когда сама паникуешь, куда выгоднее иметь рядом человека, сохранившего холодный рассудок, а не паникующего так же, как ты. От последнего помощи не дождешься и морального облегчения от того, что не тебе одной страшно, не испытаешь.

– Просто ты ведешь себя так, как будто ничего такого не происходит, – заметила Кристина.

– Пока и впрямь ничего такого и не происходит.

– Пока? А что должно произойти?

– Не знаю. Я, видишь ли, тоже первый раз в такой ситуации.

Наступила тишина, и Кристина вдруг поняла, что разговор с Фьором помог ей отвлечься от подозрительных шорохов и пугающих звуков, и, как только она перестала обращать на них внимания, страх отступил. «Ну, точно, это все у меня в голове. Наслушалась страшилок, поверила им – и теперь надумываю тут себе черт знает что», – сердито отчитала себя Кристина.

Что ж, если дело и правда в ее расшалившемся воображении, то, значит, все, что требуется, – это собрать свою волю в кулак и не давать ему снова разыграться и опять запалить фитиль тревоги и беспричинного страха. К счастью, воля человека – полностью в его руках, что бы он по этому поводу ни думал. Значит, все получится, надо только хорошенько сосредоточиться! И для начала самой поверить в то, что у нее есть контроль над собственным воображением.

Намеренно не обращая внимания на подозрительные тени, которые начали плясать на стенах, Кристина спросила:

– И все-таки – почему ты решил зайти сюда во второй раз? Ты же знаешь, чем тебе это грозит.

– Я потерял дар, который дал мне цирк, – ответил Фьор. – Без него я не смогу выступать, а это значит удаление. Тебе уже рассказали про удаления?

– Рассказали. Правда, мне до сих пор не верится…

– Ты же видела, как исчез Сол. Это не иллюзия и не цирковой фокус, хотя все зрители наверняка подумали именно так. Он действительно исчез.

– И все равно поверить в такое трудно, – вздохнула Кристина. – Даже если происходит у тебя на глазах.

– Ну да, в обычной жизни мы настолько не верим в чудеса, что, даже если становимся их свидетелями, всегда находим им тривиальные объяснения.

Видимо, глаза начинали постепенно привыкать к полутьме, потому что Кристина поняла, что теперь немного видит лицо Фьора.

– Значит, ты потерял свой дар, – вспомнила она. – Как это случилось?

– Воспользовался им за пределами цирка. А это строго запрещено.

– А что за дар у тебя был?

– Огонь. Я мог управлять огнем.

– Серьезно? – Кристина шумно выдохнула. Опять она столкнулась с вещами, которые совершенно невозможны в обычной жизни, и ей было крайне сложно их принять.