Арена заблудших

– Как видишь, для меня ничего не светится, – констатировала Кристина очевидный факт. – Может, мне самой попробовать что-нибудь взять?

– Но тебе же уже объясняли – это не так работает.

– Да, да, реквизит должен сам тебя выбрать! Но смею напомнить, сейчас спички вовсе не сами прыгнули тебе в руки. – Кристина огляделась и подхватила искусно сделанную марионетку. – Как думаешь, выйдет из меня хороший кукольник? А может, мне стать шарманщицей? – спросила она, проводя пальцами по кожаному чехлу массивного инструмента.

Страх, который сковал Кристину поначалу, сейчас окончательно развеялся; в темноте больше не слышались жутковатые шорохи, на стенах не мелькали угрожающие тени, не ощущалось ничьих липких прикосновений, и старая кибитка со складом старинных вещей больше не казалась пугающей. Обычный фургон, набитый древним барахлом.

Впрочем, совсем отрицать то, что здесь творится что-то сверхъестественное, тоже нельзя – язычок пламени в пальцах Фьора говорил сам за себя. Но, во всяком случае, эта мистика больше не казалась мрачной и несущей беду. Более того, Кристина начала испытывать нечто похожее на азарт. Ей уже хотелось, чтобы она и впрямь нашла реквизит, который пробудил бы в ней какую-то особую, необычную силу.

Поймав себя на этой мысли, Кристина усмехнулась. Ну что она как ребенок, в самом-то деле? Не начиталась книг про волшебников? Или, наоборот, пересмотрела фильмов про супергероев?

– Даже и не знаю, – покачал головой Фьор. – Почему-то у тебя с самого начала все идет не так, как у остальных. И имя свое ты практически сохранила, и в кибитку второй раз зашла, и мне реквизит нашла… Прямо вся такая из себя особенная!

В голосе Фьора не слышалось ни намека на осуждение, но стоило только услышать слово «особенная», как Кристина мигом ощетинилась. Это слово ассоциировалось у нее исключительно с Кирюшей и не вызывало никаких хороших воспоминаний.

– Не надо мне никакой особенности… особости?.. особенности? В общем, никакая я не особенная! – резко ответила Кристина.

– Я тебя чем-то обидел? – нахмурился Фьор, сбитый с толку бурной реакцией.

– Нет. Проехали, – буркнула Кристина. Азарт пропал, детское желание найти себе чудо – тоже. – И вообще, пошли уже, сколько тут еще торчать?

– А ты?

– А я не вижу ни один светящийся или вообще хоть чем-то выделяющийся реквизит. Все, хватит, вернули твой дар – и чудесно, пошли уже! Обойдусь как-нибудь своими силами.

С этими словами Кристина решительно подошла к двери, взялась за ручку, но, прежде чем она успела на нее нажать, в тишине полутемной кибитки раздался знакомый противно дребезжащий телефонный звонок.

Кристина застыла.

– Иди, – кивнул Фьор.

– Нет уж, – отказалась Кристина из чувства какого-то внутреннего бунта – беспричинного и, в общем-то, бессмысленного, как и все бунты, которые она ежедневно устраивала в своей прежней жизни.

– Но это явно тебе!

– С чего ты взял?

– Да хотя бы с того, что я свой реквизит уже получил. А телефон звонил и в прошлый раз, когда ты тут была.

– Я не подойду. Прошлый раз я уже снимала трубку, и ничего не произошло.

Фьор посмотрел на Кристину с той укоризной, какую приберегают взрослые, глядя на неразумных детей, и Кристине даже стало немного стыдно. Но тут сразу же включился отработанный механизм защиты: принять вызывающий вид и притвориться, что тебя это ничуть не задевает.

– Ну, не хочешь ты, тогда я возьму, – решил Фьор, довольно быстро по звуку нашел телефон, поднял трубку и поднес к уху. – Алло? – спросил он, хотя, разумеется, ничуть не хуже Кристины понимал, что аппарат не подключен к розетке и по всем известным законам звонить просто не должен. – Я же говорил! Это тебя, – сказал фаерщик и протянул трубку Кристине.

– Прямо-таки меня?

– Да. Позвали Крис, – ответил Фьор. – Ну, давай, бери уже! – скомандовал он.

Его тон прозвучал неожиданно требовательно, и Кристина поймала себя на том, что готова послушаться практически против своего желания. То ли боль отступила, то ли возвращение огня придало Фьору решительности, но его поведение и даже манера держать себя как-то незаметно изменились. Кристина не была уверена, какой Фьор нравился ей больше: тот, с которым она вошла, или тот, который с ней рядом сейчас.

Подойдя к телефону, Кристина поднесла трубку к уху и дрогнувшим голосом сказала:

– Алло?

На другом конце провода защелкало, зашуршало и зашумело.

– Алло? – уже увереннее повторила Кристина. – Вас не слышно! Говорите!

Шуршание и шипение продолжились, пощелкивание усилилось. В какой-то момент Кристине даже показалось, будто среди этого шума ей слышатся короткие обрывки слов, как бывает при очень плохой связи.

– Алло? – повторила она.

В трубке еще какое-то время шипело и хрустело, а затем раздался щелчок, и послышались короткие гудки.

– Рассоединилось, – констатировала Кристина и повесила трубку. – Собственно, как и в прошлый раз. А яснее так ничего и не стало.