Аргентинец поневоле

В такой ситуации будущее Соединенных провинций представлялось печальным — слабым государствам (или осколкам государств) самой судьбой предначертано стать добычей сильных.

Главной проблемой, главным недостатком Ривадавии было то, что он часто «плыл против течения», то есть поступал вразрез с мнением влиятельной части общества, что в конечном итоге привело к распаду союза провинций Ла-Платы. Как метко говорил Пушкин: «Давал три бала ежегодно и промотался наконец»!

Главным же достоинством (с исторической точки зрения) Рохаса было то, что он не считался ни с кем, поступая так, как сам считал нужным. Мнение было или его или неправильное.

Давайте скажем честно: только сильная рука могла удержать разобщенные Соединенные провинции на краю пропасти.

Двадцатые годы 19-го века часто называют «эпохой каудильо». Или даже мелких «каудилетто» ( вожаков банд). Представьте мысленно обстановку этого времени…

Картина неприглядна. Законная власть исчезла вместе с законами, теперь законом стала грубая сила. Торговля пришла в упадок, да и сельское хозяйство, бывшее основой благополучия Соединенных провинций, тоже сильно пострадало, поскольку хозяйства то и дело подвергались налетам креольских или индейских банд (впрочем, во многих бандах революционный состав был интернациональным, то есть смешанным). В бесконечной борьбе за жизнь побеждали сильнейшие. И эти сильнейшие были ужасны…

Людям было совершенно безразлично, какая власть и под какими лозунгами наведет хоть какой-то порядок. Важно было само наличие порядка, потому что жить без него было невозможно, поэтому люди охотно шли за каудильо, которые, пользуясь случаем, брали власть в свои руки.

Да — каудильо творили жуткий произвол, они ни с кем не считались, но все же это было лучше, чем полная анархия. Казалось, будто вернулись беспокойные времена начала освоения Америки колонистами, но тогда людям было проще жить, они понимали, что если сегодня здесь царит хаос, то это ненадолго — корона скоро наведет порядок.

В противоборстве с разнокалиберными бандитами нет смысла взывать к высоким идеалам и уповать на демократические ценности. Чего попусту воздух сотрясать? Силе нужно противопоставлять силу еще большую, если хочешь победить. Не осуждайте! В таких условиях, какие сложились после Великой аргентинской революции — озвереет всякий…

А если к силе добавляется харизма, то победу можно считать обеспеченной. Не правы те, кто считает, что в основе власти Рохаса лежал голый страх. Страх, конечно, присутствовал, не без этого, но уважения и восхищения было гораздо больше.

Рохас не скрывал секрет своего исключительного влияния на народные массы. Вот что сказал он однажды одному из иностранных посланников:

'Низшие классы могли восстать и причинить огромный вред, поскольку, как вы знаете, неимущий всегда питает враждебность к богатым и обладающим властью. Поэтому я пришел к выводу, что крайне важно приобрести влияние среди этих людей для того, чтобы руководить ими и сдерживать их. Я решил, что непременно добьюсь такого влияния.

Для этого я должен был работать с большим упорством, с большим самопожертвованием, ведь мне пришлось стать таким же гаучо, как они — говорить так, как говорят они, научиться тому, что умеют делать они, сделаться защитником их интересов, которому они могли бы доверять, короче говоря — не жалеть ни сил, ни средств для завоевания еще большего их доверия'.

Как чешет, а? Как по писанному. Прямо как: «…самым ценным и самым решающим капиталом являются люди…» И. В. Сталин.

Невозможно представить, чтобы Ривадавиа попытался бы разговаривать с гаучо на их языке или стал бы состязаться с ними в умении бросать лассо. Ривадавиа вообще не принимал «низшие классы» в расчет, он апеллировал только к тем, кто стоял выше, к равным себе. А это же слова собаки и барана! От этих действий довольно потирали руки одни, хихикали в сторонке другие.

Не только пастухи-гаучо видели в Рохасе «своего парня», такого же бродягу, как и они. Рохас импонировал и консерваторам, поскольку и сам был консерватором до мозга костей. В одной из своих речей он выдвинул концепцию, согласно которой Майская революция на деле была устроена в интересах испанской короны — таким образом патриоты хотели уберечь колонии от посягательств Наполеона и Жозефа Бонапартов.

Но роялисты не понимали истинных целей революционеров и не хотели их понимать, поэтому все сложилось не так, как задумывалось изначально. В принципе, среди революционеров могли быть люди, мыслившие подобным образом, но дело не в этом, а в том, как изящно Рохас попытался примирить консерваторов с новаторами.

Добавлю, что явный и безусловный патриотизм Рохаса привлекал к нему патриотов, а постоянно демонстрируемое уважение к религии обеспечило диктатору симпатии клерикалов. Недовольны были только либералы, а также конкуренты Рохаса в борьбе за власть. Но Рохас словно ураган сметал со своего пути все препятствия…