Аргентинец поневоле

Клянусь если бы это пистоль держали за дуло и грозили размножить мне голову — я бы больше испугался. Но сейчас мой мозг просто отказывался воспринимать это убожество за опасное оружие. Наоборот, я готов был рассмеяться от комичности этой ситуации. В меня тычут каким-то макетом, охолощенный пугачом, ракетницей, детской игрушкой, в конце концов, да мало ли какой еще безобидной штуковиной, никак не связанной с пулевыми пробоинами и я должен испугаться? Ага, только штаны подтяну. Сегодня у этой деревенщины — плохой день.

К тому же, я сейчас молодой и почти на пике своей формы. Есть люди, способные исполнить концерт Моцарта для фортепиано, услышав его лишь один раз. Сейчас я чувствовал, что в силах проделать что-нибудь подобное, только в совершенно другой сфере. То есть, овчинка стоит выделки. Сразу ступил в действие мозг, решивший простую геометрическую задачу, начертанную судьбой.

Так что покажем аборигенам, что такое «русский балет». Железное болеро, краковяк вприсядку. И с чем его едят.

Я шагнул прямо на здоровенное дуло, в которое при желании мог засунуть свой большой палец руки, так, что оно уперлось мне в левую щеку. Если бы противник сейчас выстрелил, то меня можно было бы считать покойником. Это я знал точно.

— Ты что, олень, из психушки сбежал⁈ — обратился я к с старшему из латиноамериканских бандитов.

И пока он завис, переваривая сказанное, я взорвался в вихре продуманных действий. Словно бы бомба рванула.

Отвечай до того, как тебя ударили. Бей первым и никого не жалей. Таков закон уличного правосудия.

Так что, во-первых, неожиданно, как гром среди ясного неба, я сильно дунул, сдувая порох с затравочной полки пистолета. Одновременно с удивительной кошачьей ловкостью рванул вперед, полетев стрелой, при этом гибко убирая голову и пропуская дуло кремневого пистоля за ухо. А через долю мгновения, сблизившись, рывком мощно задвинул коленом в пах массивному уркагану. Бац! Произвел коронный удар такой силы, какая понадобилась бы, чтобы уложить здоровенного бандита, сделав яичницу из его яиц. Так что я молниеносно задвинул в цель с энергией, уступающей только столкновению с поездом. Мой молниеносный прием был похож на смертельный бросок волка.

Молодой ворюга пока еще завис в недоумении, совершенно не всасывая происходящее. Увиденное им не совпадало с привычной картиной, когда они были короли и их все боялись. В одной руке у этого латиноса был светильник, в другой сложенный нож, и он лихорадочно соображал как сохранить освещение и одновременно помочь своему старшему товарищу. И пока еще ничего не придумал, просто застыв столбом. Комп завис, система перегружена… Мертвенно-бледное лицо молодого бандюги исказилось от страшного напряжения.

В тот же момент запоздало щелкнул курок пистолета, ударившись о полку, высекая несколько больших искр. Клац! Но выстрела не последовало. Большая часть пороха уже улетела, остаток вылетел от тряски, так как пистолет сменил положение и теперь безвредно смотрел в небеса. Хотя, думаю, что выстрел раздавшийся над ухом мог бы организовать мне серьезную контузию или вышибить левую барабанную перепонку. Но кремневые пистолеты при каждом третьем выстреле дают осечку.

Кроме того, возможно, этот пистолет изначально был не заряжен и меня лишь пытались взять на понт. Чтобы сохранить энергию пороховых газов нужно чтобы между пулей и стенками ствола не было никаких промежутков, чтобы газы не смогли прорваться. Так что свинцовую пулю забивают при помощи шомпола небольшим деревянным молоточком наглухо. Разряжать такой пистолет уже затруднительно, да и опасно, так что если уж зарядил пистоль, то будь добр — стреляй. А если не думаешь стрелять, то лучше не заряжай.

Вторым этапом, левой рукой я цапнул кинжал с пояса главаря, со скоростью тайфуна вырвал его из ножен и пружинисто ткнул в твердый мускулистый живот приходящего в себя молодого урки. Не целясь. Вжик! Кончиком, но хорошо попал. Что ж, и поделом. Ведь он сам первый начал, правда?

Все мои движения были предварительно точно рассчитаны и казались необыкновенно легкими. И гармоничными. И кроме всего, мне показалось, что для меня время убыстрилось, а для других затормозилось. Больно уж медленно и заторможенно вели себя мои противники.

Как я и предполагал, после удара в пах, невысокий латинос начал сгибаться, слабо контролируя обстановку. Тут же словно чугунным рельсом я с неистовством первобытного человека зарядил врагу сильнейшим ударом правого локтя в висок. Хрясь! Удары в висок гораздо эффективнее прямых ударов в лоб. Спереди черепная коробка крепкая, кости толстые и массивные. Бить почти бесполезно.

А вот сбоку кости источаются и при известной ловкости и силе можно проломить противнику височную кость. Как яичную скорлупу. А я вложил в этот прием всю свою силу, развернув тело и с упором ног о землю. Долбанул со всей силой своих мускулов, умноженной страхом смерти, и подкрепленными почти семьюдесятью килограммами веса.