Аргентинец поневоле

При этом, так как жители Аргентины — люди в технике разбирающиеся слабо, то они понимают только звуковые сигналы в виде боя. А отключать их ночью бояться. Работает? Вот и не лезь, пока ничего не сломалось.

Так что однажды мне даже показалось, что проклятые часы ударили раз тридцать подряд! Ох, пиромидону бы мне…

Кроме боя часов, меня периодически беспокоили «серенос». Это, вопреки названию, не певцы серенад, а ночные стражи. Ходят по улицам, стучат колотушками, чтобы грабители слышали их издали и успели скрыться, да еще, по долгу службы, и, с назойливостью заевшего патефона, кричат гнусными голосами:

— Все спокойно! Спите спокойно, граждане города.

Когда я первый раз услышал такой крик, то чуть было не высунулся из окна ( город жил ночной жизнью и все окна были открыты) и не закричал: «Вот я и пытался спать, пока тебя, идиота, не услышал».

Кроме всего этого, по-видимому, в соседнем номере жила некая Розита-проститутка, довольно веселая дамочка, к которой каждый час ночью кто-то стучался. И чаще всего, ошибаясь, в мою дверь: «Розита, открой!» Скоро я уже на это только автоматически кричал: «Рядом!» А как же иначе, если я уже производил впечатление человека за мгновение до инфаркта?

Прибавлю к этому еще, что собаки часто ночью заходились бешеным лаем ( и чего бесились проклятые псы — неизвестно), а утром, ни свет, ни заря, как оглашенные заорали петухи. И картина моего чуткого сна станет более ясной. Прямо кошмарная Вальпургиева ночь на Лысой горе…

Глава 18

Утром я проснулся очень рано. Но встать не мог, организм настойчиво требовал отдыха. Если бы кто-нибудь мне сейчас сказал:

«Яша! Тебя расстреляют если ты сию минуту не встанешь!»

То я бы лишь ответил томным голосом: «Расстреливайте, делайте со мной, что хотите, но я не встану!»

Продремал еще часа два в сладкой истоме, и, когда заработала кухня, с великим усилием, легонько подвывая со сна, спустился вниз и позавтракал. С большим аппетитом, так как мясо с пылу и жару «а-ля натурель» еще не успело мне приесться.

Хозяина харчевни я стоически игнорировал, не показывая, что вспоминаю о вчерашнем инциденте. Мол, кто старое помянет…

Конечно, не все так однозначно. Враги позарились на мои деньги. А мои деньги не совсем мои. В первую очередь это финансы, необходимые для развития Аргентинской республики. То есть «общак». Крысу же, посягнувшую на общак, по всем понятиям необходимо удавить. Чтобы другим было неповадно.

Но обязательно ли мне этим заниматься самому? Врать не стану, где-то через месяц к власти придет Рохас, виртуозно заработает маховик репрессий. Пойдут мольбы, угрозы, кляузы и доносы. Я думаю, что «Масорка», по моему целеуказанию, отлично сработает и без меня. Все по-честному. Как в песне поется: «Владимирский централ, ветер северный, хозяин банковал — жизнь потеряна…»

А мне же надо срочно познакомиться с Рохасом и присягнуть ему на верность, стать «его человеком». Еще до того момента, как диктатор захватит власть в Аргентине. «Вовремя предать — значит предвидеть» как любил говорить на досуге наполеоновский министр Ш. Тайлеран. А я никого не предаю. Чист, аки слеза. Но надо торопиться…

Время не ждет. Так что я, ранней пташкой, в страшнейших хлопотах ринулся на городской рынок. В части барахолки. Мне нужны были седельные сумки и дорожный костюм. А то тут передвигаются верхом, а поднятая пыль за один день покроет меня толстым слоем. Превратив в мумию. Так что надо, чтобы не дышать всякой гадостью, еще и купить себе шейный платок, который можно при скачке натягивать себе на лицо, защищая дыхательные пути.

Цены меня порадовали. С началом революционного бардака денег в казне отродясь не было. Не было их и сейчас у новоявленного диктатора-унитариста, француза Лавалье. В государственном казначействе давно мышь повесилась. Самый высокопоставленный чиновник в его правительстве ( а генералов тоже можно считать чиновниками) получает 15 песо серебром в месяц и ни в чем себе не отказывает. И вызывает жгучую зависть у всех окружающих.

С другой стороны −15 песо в месяц не так уж много. Роскошно на такое жалованье не проживешь. Помогает то, что на одну зарплату тут не существуют. В принципе. В чиновники идут либо уже очень богатые люди: плантаторы, латифундисты, владельцы рудников. Либо каждый крутится на должности как может, увеличивая всеми путями свое благосостояние. Недаром же понятие «латиноамериканская коррупция» стало нарицательным.

Но все не могут быть чиновниками. И олигархами. Большинство людей все же живет на одну зарплату. Так что за сущие гроши я купил себя соломенную шляпу а-ля маленькое сомбреро, шейный платок, дорожный костюм, пончо, плащ. И седельные сумки. Все б/у. «Ох, бесовская одежда!» Сапоги пока не покупал. И размера моего не было, да и качество желало лучшего. При виде такой обуви возникало сильное желание нахлестать этими сапогами морду сапожнику.

А свои ноги гробить я решительно не хотел. Это же черт знает что!