Аргентинский архив №1

Единственный… Баркли встал, подошёл к бару у дальней стены кабинета, некоторое время разглядывал батарею пузатых бутылок в нём, потом резко захлопнул дверцу. Нет, пить пока ещё рано. Нужно сосредоточиться. Посол уже затребовал от него все материалы по дипломатической почте, которую должен был перевозить этим рейсом майор Хоскелл. И хотя пакет Баркли не проходил через официальные реестры, мысль о том, что взрыв как-то связан с его содержимым, а значит где-то рядом находится огромная жирная крыса, не давала Джозефу покоя.

По сути, подозревать в чём-то он реально мог только двоих из своего окружения: этого непонятного и от того только более опасного Уолша и незаменимого Коуэна. Первый был полностью в курсе всего, но было бы совершенно диким предположение, что резидент американской разведки в Латинской Америке работает на третью сторону. Хотя, история мировых разведок знавала случаи и не такого предательства. Что же касается Аллана, то тот, несомненно, славный малый, за то время, что они работали вместе, у Баркли не было ни одного момента, когда бы он усомнился в лояльности своего подчинённого. Но собственные мысли, как говорится, к делу не пришьёшь. И будучи профессионалом, Джозеф также определил Коуэна в разряд подозреваемых. Оставалась ещё версия случайного взрыва в системе подачи топлива — официальная, кстати сказать, которую и проглотила пресса, но сам Баркли в неё ни на йоту не верил. Как, впрочем, и его непосредственное руководство. Поэтому на неопределённое время на территории представительства была введена «красная» тревога, предполагающая ограничение в обмене информацией через системы передачи данных на некоторое время, которое не касалось только непосредственно посла и его личного секретаря. Все телефоны использовались отныне исключительно для самых неотложных нужд, все разговоры фиксировались и тщательно анализировались.

Служба безопасности посольства землю рыла, копаясь в личных делах его сотрудников, и уже ожидалось прибытие из Штатов специальной комиссии ФБР и представителя военной прокуратуры для расследования дела о взрыве курьерского самолёта. Всё это приносило в жизнь посольства достаточно дополнительной суеты, но не влияло на меланхолию Баркли.

Из которой его вывел звонок Уолша. Резидент был немногословен, бросил только в трубку «Встретимся в баре на углу Морено и Пиедрас»… После чего в трубке зазвучали гудки отбоя. Джозеф схватил со спинки стула пиджак, сунул в карман пачку сигарет и быстрым шагом покинул кабинет. Он совершенно не опасался, что штатный слухач в этот момент тщательно записывает в журнал оперативного наблюдения место предполагаемого рандеву. Поскольку собирался ехать в совершенно противоположную сторону.

Они встретились на набережной, в парке. Дело было в обеденную пору, поэтому народу было вокруг относительно мало — жара, сиеста. Уолш был в ослепительно белом костюме, белых же туфлях, сорочке и шляпе. В руках он держал элегантную трость с набалдашником в виде головы льва, которой поигрывал с известной долей изящества. Этакий лондонский дэнди. Баркли даже слегка позавидовал его лоску, но вовремя вспомнил, кто скрывается за этой светской личиной.

Даже не будучи слишком опытным разведчиком, советник посольства заметил в отдалении крупную фигуру в бежевом костюме спортивного покроя, блондина с явно европейскими чертами лица, который, сидя в тени акации, потягивал темный «гинесс» из бутылки. Вероятно, это был тот самый мистер Бонненкамп, про которого упоминал Аллан. В таком случае опасаться было особенно нечего, и Джозеф подошёл к Уолшу.

— Мистер Уолш…

— Советник…

— После последнего события, боюсь, должность советника мне не светит в ближайшее время, — криво усмехнулся Баркли присаживаясь на скамейку и оправляя брюки. Уолш опустился рядом.

— Ну, это вряд ли, — коротко бросил он, ставя перед собой трость и сложив руки на голове льва. — Вы здесь не при чём. Даже напротив: вы сделали всё, что могли, чтобы доставить в Вашингтон важнейшие бумаги. Другое дело, что где-то рядом крутятся лишние уши. Или глаза. А может быть, и то, и другое. Вы уже составили список тех, кто имел касательство к нашему делу?

— Да, и он до смешного короток.

— Вот как?

— Именно, любезный Уолш… Вы, я да мой помощник. Вот и все подозреваемые. Мы с вами отпадаем… Или можем считать себя вне подозрений, ведь верно, Редрик?

Тот только усмехнулся.

— Ну, да, как жена Цезаря… Кстати, что там с помощником?

— Алан? Он славный малый, поверьте мне. Хотя, за кого в таком деле можно поручиться полностью? Я уже дал команду службе безопасности, завтра у меня на столе будет его полное досье: где бывал в последнее время, с кем виделся, кому звонил.

— Вы всегда так… опекаете своих работников?

— Не, конечно. Но в связи с вашим же делом, по поводу германских физиков, в Вашингтоне озаботились режимом повышенной секретности в посольстве. Поэтому практически каждый из нас там под колпаком.