Аргиш

Не торопились. В комнате – тепло, и, зная, что предстоит опять нестись на снегоходе, вонзаясь вслед за рекой в тёмное тело тайги, хотелось оттянуть это действо – слушать, как потрескивают дрова в печке, пить чай, смотреть, как оттаивает иней на стекле.

Собрались, загрузили сани, заперли дом.

Тарахтя мотором, медленно ехали по посёлку.

Улицы как таковой не было – дома разбросаны как попало, между ними вьётся накатанная грузовиками дорога. Только вдоль реки – лодочные сараи, заваленные снегом по крыши, выстроились в ряд. Дома большие, чёрные, с маленькими окнами высоко под крышами.

А вот два барака – узких и длинных.

– Химия, – обернувшись, пояснил Иван.

И, словно в подтверждение, из-за угла тяжело вырулил грузовик. В открытом кузове, на лавках, – женщины – битком. В ватниках, головы платками замотаны, а кто и в шапках-ушанках. Возле кабины, держась за борт, здоровенная бабища – мужеподобная, с застывшим выражением лица – косынка по-пиратски повязана, вместо ватника – меховая безрукавка поверх свитера. И злой мощью от неё на версту несёт. Бригадир!

– Сучкорезы. На делянку повезли.

Иван съехал в снег, пропуская грузовик. Подождали, пока рассеется выхлоп.

– Так дорога от Пинеги до Кулоя есть? – спросил Вадим.

– Да. Но она лесовозами так разбита, что хрен проедешь. Зимой-то ещё можно, а вот летом… Нет, по реке проще, да и быстрее.

Поражало, что не видно людей. Заснеженные дома, дым из труб, собаки лают, а людей ни на улице, ни возле домов нет.

Вывеску «магазин» заметил издали. Хлипкий деревянный домишко, выкрашенный зелёной краской, не то что добротные дома вокруг, сложенные из почерневших брёвен. Возле крыльца – нарты, два оленя. Олени низкорослые, с ветвистыми рогами, со светлыми меховыми галстуками на шеях. Стоят, с ноги на ногу переступают. Пар из ноздрей. Не привязаны. На нартах ненец лежит, капюшон малицы на лицо надвинут. Ноги поджал. Спит. Рядом на снегу пустая бутылка из-под водки.

– Спивается народец, – произнёс Иван.

– Так замёрзнет же!

– Не… Привычные. Через пару часов проспится, на стойбище уедет.

Петляя между домами, выехали на лёд реки.

– Ну, если всё нормально пойдёт, часа через три на месте будем. Держись!

Ветер – в лицо, тайга – по обе стороны, снежная лента реки – впереди.

Как и вчера, укрываясь от ветра, упирался лбом в спину Ивана. Глаза закрыты – насмотрелся.

Через два часа я её увижу. Что я чувствую? А ничего. Пусто.

Как с ней говорить? Здравствуй, Вера. Прости меня, Вера. Бред! А как?

Приехал спустя двадцать лет. Как чёрт из табакерки. Вот он – я! Ты думаешь, это ей нужно?

Зачем я вообще к ней еду? Может, мне просто надо удостовериться, что у неё всё в порядке? Может, это снимет чувство вины? Муж, дети, своя налаженная жизнь. Забыла про меня, простила давно. Может, за этим?

Замерзали пальцы на левой ноге – это мешало думать, не давало впасть в сонное оцепенение. Шевелил – не согревались. Вчера же не мёрзли. Бахилы сырые?

Удивительно! Ведь прошло двадцать лет, а всё как тогда… Два мира, которые практически не соприкасаются. Страна Московия, большие города иже с ней и остальная Россия. Север, в частности. И живут в них люди по-разному.

Взять меня, например. Я – продукт города, страны Московии. Какая у меня цель? Жить хорошо! В моём понимании это сводится к зарабатыванию денег и получению бесконечных благ. Поэтому надо всячески крутиться – работать, сидя в душной комнате по двенадцать часов в день, врать, ловчить, выгадывать. Бесконечная погоня за повышением жизненного уровня – поменять квартиру, поменять машину, поменять курорт. Лучше, дороже, престижнее.

А взять Ивана или Веру. Они самодостаточны. Они просто живут. Работа для Ивана – это только необходимость, позволяющая хоть как-то удержаться в обществе. Не нужны ему деньги как таковые. Он живёт тайгой, охотой. Ему надо сохатого завалить, а не «Форд» на «Лексус» поменять. Вот главное! Что он, что Вера – они соединены с природой, вросли в неё. И так тоже жить можно!

Как надо? Я не знаю… Топить печь и ходить на морозе в туалет на улице… можно, но как-то не хочется. С другой стороны – ведь живут. Вон Вера не захотела жить в посёлке. Не надо выяснять, как жить правильно. Каждому – своё. Не надо никого тянуть. Достаточно просто знать о существовании двух разных миров, а ещё лучше, прочувствовать каждый из них, окунуться…

И вдруг пришла ясность. Так вот, оказывается, зачем я приехал?

Застучал в спину Ивана. Тот бросил скорость, обернулся.

– Останови! – прокричал. – Отлить надо!

Снегоход остановился, повисло облако снежной пыли.

Вадим слез и, не оглядываясь, зашагал назад по накатанному следу.

– Куда? – крикнул ему вслед Иван.

– Подожди!

Отошёл метров на пятьдесят, стоял, смотрел вдаль. Необходимо было побыть одному.

Тайга расступилась, отошла далеко от берегов. Пустошь, заметённая снегом, по обе стороны – болота, наверное…

Оставил жёлтый вензель на снегу.

Было легко и радостно. Дышалось морозным воздухом.