Читаем Аргонавтика полностью

225  Сам от ума своего я скрыл бы заботу о пище,     Чем от них: таковы стремительны птицы в полете.     Если даже они хоть малость еды оставляют —     Мокрая, пахнет она, и запах стоит нестерпимый;     Даже издали став, никто из людей бы не вынес,230  Пусть даже сердце его выносливей было железа.     Но нужда непреложная ждать меня вынуждает     И, дождавшись, в гадкий живот вмещать эту пищу.     По прорицанью, Борея сыны* от меня их прогонят     И защищать меня станут, являясь мне не чужими.235  Если Финей я, известный людям добрым достатком     И прорицанием прежде, то я порожден Агенором,     Их же родную сестру, когда я фракийцами правил,     Взял я с приданым в свой дом, Клеопатру, законной супругой».     Агенорид прорек. Печаль жестокую каждый240  Претерпел из героев, всех сильней — Бореады.     Слезы смахнув, подошли они оба поближе, и молвил     Зет, своею рукой взяв за руку скорбного старца:     «Бедный! Скажу, что несчастней тебя людей нет на свете!     Все же беды такие откуда к тебе привязались?245  Не оскорбил ли богов* ты случайно опасным безумьем,     Прорицанья давая? Из-за чего они гневны?     Ум содрогается наш, однако помочь мы желаем,     Если всецело на нас божество эту честь возложило.     Людям земным угрозы всегда заметны бессмертных.250  Вот почему мы не прежде прогнали бы Гарпий прибывших,     Даже очень желая, чем ты бы не дал нам клятвы     В том, что мы этим деяньем не станем богам ненавистны».     Так он промолвил: Тотчас зрачки свои поднял пустые     Старец и, очи раскрыв широко, Бореаду ответил:255  «Смолкни, дитя, не смей допускать себе в разум такое!     Сын Латоны пусть знает, который меня благосклонно     Прорицать научил! Пусть дурноименная знает     Кера и облако это слепое, прикрывшее очи!     А подземные боги пусть мертвому милость не явят!260  Вам от богов ничуть за помощь гнева не будет».     Оба затем после клятвы ему помогать пожелали.     Юноши стали пир готовить тут же поспешно     Старцу, добычу последнюю Гарпий. Братья же оба     Встали, чтобы мечами примчавшихся гнать, лишь прибудут.265  Вот, едва только старец еды коснулся рукою,     Гарпии, бурям ужасным подобно иль молнии вспышкам,     Из облаков налетев, к еде торопливо примчались,     С криком жаждая пищи коснуться. Тут Бореады,     Их над едою увидев, громко оба вскричали.270  Те же, все пожрав, шумя полетели над морем     Вдаль назад, за собой оставляя все то же зловонье.     Вслед за ними сейчас же вместе два сына Борея     Бросились вслед, мечи обнажив. Неустанную силу     Зевс им ниспослал; без Зевса они не могли бы
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза