Ариадна Стим. Механический гений сыска

Здоровенный мужик, держащий на коленях трехстволку, кивнул.

– Дверь в кабинет была закрыта?

– Точно так.

– Что дальше было, когда открыли?

– Сперва меня отпустить Василий Львович хотел, а потом побелел весь и к столу кинулся – яд увидел.

– А ты что?

– А что я? За ребятами нашими скакнул.

Я встал, мрачно смотря на светлые ковры и паркет, испачканные следами ворвавшихся с улицы охранников.

– Если преступник пришел с пожарной лестницы, почему следов не было?

– Как не было? В такую-то погоду? Упырек этот ночью лез, без света, так что и не заметил, как нагрязнил. Земля со двора на паркете была, вода, даже следочек возле двери.

– Что? След был?

– Что, не рассказал Василий Львович? – Начальник охраны вдруг сипло рассмеялся. – Естественно, шеф наш об этом и на исповеди б умолчал. Он же у нас детективы любит, все в газетах о расследованиях читает, все говорит, что сыщиком бы стал, если б капиталец не имел. Да только как мы уже в кабинет пришли, след-то он и затоптал, пока на лестницу выходил, чтоб улики искать.

Я устало покачал головой:

– Вы хоть как след выглядел, помните?

Хорь развел руками:

– Куда там, я ж от двери его заметил.

– Сумасшедший дом, – наконец подвел я итог всему происходящему.

Еще немного расспросив охрану, я, абсолютно разочарованный услышанным, велел им разойтись.

10000

За окном просторного кабинета управляющего горела огнями прожекторов дымная ночь. Сидя за столом, полным смятых лотерейных билетов и газет, мы пили чай с розой, прикусывая его фабричными помадками.

– Значит, Виктор, мне нужно приказать Стимофею Петровичу утром отправиться с вами в котельную?

– Да, мне требуется осмотреть место, где действовал саботажник. Нужно изучить котел. Кстати, я верно помню, что он не был застрахован?

– Увы. Мы озаботились страховкой только после того, как паропровод рванул. До этого все экономили. Ну и в результате на такие деньжищи влетели… Ладно, не будем о грустном, давайте лучше еще по чашечке чаю одолеем.

Мы продолжили чаепитие, и я пригляделся к столу.

– А вы работу, я вижу, ищете новую?

Управляющий замер, его глаза забегали.

– Как вы догадались?

Я лишь указал на газеты с объявлениями и стопку незапечатанных конвертов с торчащими из них письмами.

– В таких газетах можно искать три вещи: работу, комнаты или брак. Если бы вы искали брака, то почему в конвертах только письма и не видно пластин обскуры с вашими портретами. Комнаты… Их снимают лично, без долгой переписки. Так что вы увольняетесь, выходит?

– Не увольняюсь. Просто ищу работу. А что делать? Фабрика заложена и перезаложена!

Я поднял бровь. Это было для меня новостью.

– Но я думал, что дела Василия Львовича идут хорошо. Конфеты у него прекрасные.

– Скажешь чего, конфеты. Основную прибыль фабрике всегда давали не конфеты и помадки, а производство сахара. На торговле сахаром такие деньги крутятся, вам и представить страшно. Но с каждым годом мы сдаем позиции. Производство ничем не отличается от того, что было при деде Василия Львовича. Другие заводы осваивают сахар-песок, прессованный рафинад, а мы как лили сахарные головы, так и льем.

– Но позвольте, если завод терпит убытки, почему вы не улучшаете производство?

– А какие на это деньги надо, вы не думали? У нас что? Свеклу нарезали, сок выпустили, в чанах выпарили до густоты его, да оставили сироп по формам стекать, все, готова сахарная голова. Из всей высокой технологии только печь известняковая во дворе, чтобы негашеной известью и углекислым газом от примесей сок очищать, и то только из-за того, что уж без этой печи совсем никак было.

А нам сатураторы хорошие нужны, вакуум-аппараты, центрифуги, чаны, где сироп варят, надо менять на нормальные паровые котлы, конвейер запустить. Очистку воды сделать, паропроводы поменять. Да что паропроводы, крыша в цеху течет, полы прогнили, даже на это деньги не выдают. Да еще и станки купить не получается.

– Почему?

– А как мы купим станки? Вы знаете, сколько они стоят? А к ним уже кого попало не поставишь. Зарплата квалифицированного рабочего, амортизация оборудования, обслуживание станка, выплата по кредиту, вот и получается, что проще дюжину крестьян бывших нанять, чтоб они конфеты в фантики заворачивали, чем заниматься инвестициями. А в результате у нас все устарело вдрызг. Год за годом одни проблемы на фабрике. Конкуренты жрут. Вы думаете, у Василия Львовича для красоты пожарная лестница при кабинете? Недели не проходит, чтоб он по ней от кредиторов не скрывался. Триста тысяч долга. Так еще теперь и аварии. Те заказы, что у нас оставались, сорваны полностью. А сахарная свекла? Из-за эпидемии Гнили в Оболоцке знаете, как на нее цена взлетела в этом году? А из-за саботажа мы не одну тонну потеряли – не успели вовремя переработать. Снова у Василия Львовича убытки.

– И что он дальше планирует?

– Да кто знает? Протянуть время, наверно. Получить крупный государственный подряд на поставки. Иначе, боюсь, банкротство.

– Да, жизнь у вас…

– Не сахар у нас жизнь, Виктор, совсем не сахар. Не поймаете саботажника – и фабрику ждет полное разорение.

10001