Ариадна Стим. Механический гений сыска

Валентин ловко наложил последний стежок и отошел, любуясь на свою работу, точно художник.

– Давно ты здесь, Валентин? – Я осмотрел швы и пришел к выводу, что наложены они были мастерски.

– Достаточно, за университет же надо платить. Поэтому я два семестра учусь, два работаю, коплю деньги. Скоро, впрочем, получу диплом, и только вы меня и видели. Буду собачек с кошечками лечить в Верхнем городе, за них побольше денег получить можно, чем здесь. Тогда и разойдемся: я ветеринаром буду, ты, Виктор, я по лицу вижу, опять в приказчики устроишься, ну а Ирка наверняка к этому времени начальником бригады станет.

Зубцова фыркнула:

– Начальником, который управляющему сапоги лижет? Который обязан своим подчиненным зарплату резать, чтоб фабрикант не сильно потратился? Да я скорее в печь известняковую брошусь, чем себе такое позволю.

– Думаю, это ты сейчас так говоришь, а как будет вакансия…

– Валентин, это ты тут пару лет. А я тут десятый год. Как в четырнадцать пришла, так до сих пор работаю. И побольше тебя вакансий свободных видела.

Услышав возраст девушки, я вздрогнул и снова посмотрел на нее. От работы здесь Зубцова выглядела моей ровесницей.

Она не поняла моего взгляда и пожала плечами.

– А что, у нас тут девочек очень охотно берут, платить-то можно меньше на треть. Поэтому устроиться легко на фабрику. Выжить дальше немного посложнее.

Снаружи громко просигналил гудок. Смена закончилась. Валентин, облегченно потянувшись, вытащил фляжечку.

– Нормально себя чувствуешь? Голова не кружится? – спросил я у Ирины.

– И хуже бывало. – Она скосила глаза, и я увидел длинный рваный шрам, идущий по ее бедру. – Ты иди. Я чуть в себя приду, и Валентин меня приведет в казармы. Когда, конечно, сам ходить сможет.

Валентин не обратил на ее слова внимания, потеряв к нам всякий интерес. После глотка из фляжки глаза его странно блестели. Улыбаясь чему-то своему, он сидел в продавленном кресле, зачарованно глядя на то, как пламя керосинки играет на отмытом до блеска лезвии скальпеля.

11000

Озираясь по сторонам, я торопливо вышел за ворота фабрики.

Через полтора часа тряски в транспортном вагоне я добрался до сыскного отделения. К счастью, агенты уже разошлись и мало кто мог видеть то, как я выгляжу.

Толкнув дверь, я шагнул в свой кабинет. Синие глаза Ариадны перестали освещать страницы уголовных дел. Теперь механизм заинтересованно рассматривал меня.

– Пожалуйста, без комментариев.

– Вы ужасно выглядите, Виктор. Совершенно ужасно. Намного хуже, чем обычно.

– Я же попросил без комментариев.

– Это не комментарий, это утверждение, основанное на вашем внешнем виде, осанке и манере держаться. Что с вами происходит на фабрике?

Мне хотелось просто проигнорировать ее, но рухнув на обтянутую зеленым сафьяном кушетку, которая вдруг показалась мне мягкой как пух, я, с облегчением прикрыв глаза, пересказал ей все.

Ариадна слушала молча, не перебивая.

– Ты сделала список, как я просил? Да. Отлично, потом почитаю. А сейчас я десяток минут передохну и пойду в архив, надо сделать запрос о том, в какую больницу поместили Рассветову.

– Я сделаю запрос сама. – Ариадна поднялась, откладывая бумаги. – Вам нужно заняться энергосбережением.

Спорить я не мог. Сафьян кушетки обволакивал меня, утягивая прочь из этого мира. Скинув сапоги, я просто попросил Ариадну разбудить меня в четыре утра и провалился в самый желанный и восхитительный сон в своей жизни.

Когда я проснулся, дым за окном полнился солнечным светом.

– Сколько времени… – щурясь, спросил я, смотря на Ариадну, обложившуюся стопками бумаг.

– Полдень ровно. Вас разбудил бой часов.

Я мгновенно вскочил с кушетки.

– Какого черта!

– Успокойтесь, утром я созвонилась с Кошкиным. Фабричный управляющий сообщит вашей бригаде, что вы вызваны в магазин сладостей, чинить водонагревательный котел. Я сочла, что вам требуется больше восстановления, чем вы думаете.

Ошарашенный, я наклонил голову, смотря на сыскную машину.

– Я иногда совершенно не понимаю тебя, Ариадна.

Механизм пожал плечами и чуть улыбнулся.

– Рада, что это у нас взаимно.

11001

Установить, куда поместили Рассветову, не составило труда. Запрошенная Ариадной справка из городского архива уже лежала у меня на столе. Прочитав адрес, я махнул рукой сыскному механизму, и мы направились в гараж.

Сев в локомобиль, я не сразу запустил мотор. Кожаное кресло слишком приятно льнуло к спине, чтобы я не позволил себе несколько мгновений наслаждения. Лишь когда Ариадна заинтересованно повернула ко мне голову, я дернул рычаги, отправляя машину в дымную снежную зиму. Город напоминал карандашный рисунок. Единственные цветные пятна – витрины магазинов да покрытые сажей рекламы. Все тонуло в черных сугробах, и наш локомобиль порой подолгу простаивал, пока сипящие в респираторы лошади стаскивали с путей груженные дровами и углем сани. Миновав шумные столичные улицы, мы выехали к маслено-черной глади Мертвого залива.