Ариэль

Я сделала это вновь,
Как делаю раз
В каждые десять лет —

Ходячее чудо, как есть! Кожа моя
Ярче нацистского абажура,
Правая ножка моя —

Изящное пресс-папье,
Мое лишенное черт лицо —
Гладкий еврейский лен.

Лица платком не прикрывай,
О, враг мой.
Разве я так пугаю? —

Нос, и глазницы, и полный комплект зубов?
А гнилого дыхания запах
Через день уж исчезнет.

Ждать уж недолго: плоть,
Съеденная могилой,
Вернется на место, ко мне.

И стану я снова женщиной с милой улыбкой,
Лет тридцати, не больше, а жизней —
Девять, точно у кошки.

Эта – третья по счету.
Уничтоженье раз в десять лет —
Право, такая морока.

Миллионы лампочек горят: полный аншлаг.
Толпа любопытных грызет орешки,
Люди толкаются, жаждут увидеть,

Как вынимают меня из пелен —
                                                                      руки и ноги —
Что за шикарный стриптиз!
Дамы и господа,

Вот вам мои ладони,
Вот и мои колени.
Конечно, кожа и кости,

Но все равно: жива я, и я все та же.
Впервые это случилось, когда мне было
                                                                          лишь десять:
Несчастный случай.

А во второй раз, признаться, я очень хотела
Все оставить как есть и вовсе
                                                                 не возвращаться.
Замкнулась в себе,

Захлопнулась, словно ракушка, —
Пришлось им кричать и звать,
И червей от меня отдирать,
                                    как прилипшие жемчуга нити.

Умирать —
Искусство не хуже прочих. В нем
Я достигла изрядного совершенства.

Я умираю весьма убедительно.
Я умираю очень по-настоящему.
Полагаю, можно сказать: истинно —
                                                                              дар Божий!

Не очень трудно погибнуть в камере,
Не очень трудно и быть погребенной
                                                                                  в могиле.
Но театральный процесс

Возвращенья к дневному свету,
В то же место и к тем же лицам,
                                                               к тем же хамским
Веселым крикам:

«Чудо, какое чудо!» —
Вот это, признаться, бесит.
За все – отдельная плата:

За то, чтоб взглянуть на мои шрамы,
За то, чтоб сердце мое послушать, —
Да бьется, конечно, бьется.

И отдельная плата – большие,
                                                           серьезные деньги —
За слово из уст моих, за касанье,
За капельку крови,

За прядку волос, за малый клочок одежды.
Вот так-то, герр Доктор.
Так-то, герр Враг.

Я – ваш шедевр,
Сокровище, драгоценность,
Дитя золотое,

Что взрывается криком.
Я в танце сгораю.
Не думайте: я достойно ценю величие
                                                                  вашей заботы.

Прах и пепел:
Мешай его, тычь кочергой —
Нет ни костей, ни плоти,

Только брусочек мыла,
Кольцо обручальное
Да золотая зубная коронка.

Герр Бог и герр Люцифер,
Осторожнее.
Берегитесь.

Восстаю я из пепла, встряхнув
Рыжими волосами, —
И мужчин глотаю как воздух.

Тюльпаны