Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

И, наконец, 10 октября 1991 года, за десять дней до открытия этой конференции, Ариэль Шарон заявил в телеинтервью, что Ицхак Шамир больше не достоин быть лидером правого лагеря и что он выставит на ближайших внутренних выборах в «Ликуде» свою кандидатуру на пост лидера партии и, соответственно, кандидата в премьер-министры. После этого министру иностранных дел Давиду Леви не оставалось ничего другого, как также выступить с аналогичным заявлением — хотя бы для того, чтобы поддержать свое реноме предводителя второго по силе лагеря внутри «Ликуда».

Выборы нового лидера «Ликуда» были назначены на 20 февраля 1992 года, и, начав подготовку к ним, Шарон очень быстро понял, что комплименты лидеров поселенцев слишком сильно вскружили ему голову, и он переоценил собственные возможности. Сил для победы в борьбе за пост лидера партии у него было явно недостаточно. Более того — эти выборы могли закончиться настолько позорным для него поражением, что мгновенно вывели бы его из рядов лидеров партии на скамейку ее аутсайдеров.

Стремясь предотвратить такое поражение, Шарон потребовал, чтобы нового лидера партии избирал и новый состав ее Центра, то есть, чтобы выборы председателя «Ликуда» были отложены, а вместо них проведены выборы новых членов Центра. Однако Шамир и Леви с легкостью провалили этого его предложение, и выборы состоялись в назначенный срок — 20 февраля. Шамир получил на них 46 % голосов, Леви — 31 %, а Шарон — 22 %. Это было, конечно, поражение, но куда менее болезненное, чем ожидал Арик — все-таки мало кто осмелился бы игнорировать политика, которого поддерживает каждый пятый член Центра.

Теперь нужно было добиться для себя и для своих сторонников как можно более высоких мест в предвыборном списке партии и, чтобы достичь этой цели Шарон вступил в тайные переговоры с лагерем Шамира-Аренса. В ходе этих переговоров оба лагеря пришли к соглашению, что дадут своим сторонникам четкие указания о том, как именно они должны голосовать, чтобы их ставленники получили как можно более высокие места, а Леви и его люди оказались на задворках списка.

И 1 марта 1992 года план этот был блестяще реализован: по результатам выборов первые три места в списке достались приближенным Ицхака Шамира Моше Кацаву, Биньямину Нетаниягу и Бени Бегину. Шарону досталось четвертое место, а Моше Аренсу — пятое. Давид Леви же занял в нем только 18-ю позицию.

Разъяренный этим поражением Леви выступил 29 марта 1992 года с речью, которую впоследствии журналисты окрестили «Монолог мартышки». В ней Давид Леви обвинил Шамира, Шарона и все остальное руководство «Ликуда» в том, что они, будучи выходцами из Европы, причем вполне определенного района Европы (имелась в виду территория Польши, Украины и Белоруссии) специально устроили против него заговор, чтобы унизить в его лице всех евреев- выходцев из восточных стран. «С самого начала ашкеназские евреи, все эти шамиры, шароны, аренсы и нетаниягу относились ко мне, еврею из Марокко, как к забавной мартышке, с которой можно делать все, что угодно!» — с горечью сказал Давид Леви. И нужно заметить, что у него были основания для подобных обвинений — Ицхак Шамир, сомневаясь в способностях Леви, по сути дела давно уже отстранил его от руководства МИДа, передав все бразды правления этим министерством Биньямину Нетаниягу. Достаточно вспомнить, что Мадридская конференция проводилась на уровне именно министров иностранных дел, но Шамир не пустил на нее Леви, а вместо этого поехал сам, прихватив с собой Нетаниягу.

«Монолог мартышки», как бы над ним ни посмеивались ашкеназские евреи, сделал свое дело: он оттолкнул от «Ликуда» многих выходцев из стран Востока, в течение последних полутора десятилетий традиционного голосовавших за эту партию. Позиции «Ликуда» пошатнулись, а затем в апреле 1992 года по партии последовал новый удар: государственный контролер Мирьям Бен-Порат опубликовала свой отчет за 1991 год, в котором вскрыла ужасающие факты коррупции внутри министерств, возглавляемых членами «Ликуда».

72 страницы этого отчета были посвящены деятельности министерства строительства и его министра Ариэля Шарона.