Ария Маргариты

На самом деле все обстояло следующим образом: Господин Бог, зевая и подпихивая под уставшие от вечного лежания худые бока набитые поролоном подушки, неожиданно плюнул вниз. Так, из старческого озорства, наугад. Бриллиант, сиявший на макушке Верховного, примагнитил божий плевок, а застарелая слюна принялась за свое нехитрое дело — разъедать захваченную площадь, которой на этот раз оказался четвертый глаз.

Примерно через месяц после появления первых признаков желтизны, устав взывать к будильнику и Будде, Верховный заперся в Заоблачной Башне, достал из картонной коробки странного допотопного фасона медиатор, натянул на электротрость несколько струн-проволочек и начал играть и наяривать ту самую Разрушающую Покой Музыку, которую сам же запретил на Планете несколько поколений безоблачников назад, ради благополучия и здоровья новой нации… (Весьма вероятно, что Верховный, которого обуяла странная одержимость, отыграл все известные ему песни и, преступно занизив гитару в «до», лихорадочно воссоздал весь текст сожженных им самим гомеровской «Илиады», джойсовского «Улисса» и расписал акварельной «Гибелью Помпеи» все стены и потолки. О вероятности этого еще необходимо как следует подумать!)

Верховного брали целым войском, под барабанную дробь. Вертолеты болтались над Башней перегоревшими лампочками. Запрограммированная на безоговорочный штурм пехота разнесла незапертую дверь в щепки, снесла опоры лестницы, ведущей в альков Верховного, и, забрасывая в образовавшуюся вверху дыру крюки с канатами, добралась-таки до спятившего Жреца.

То, что увидел командир штурмового батальона, повергло его в такой ужас, что он так и остался стоять на веки вечные на пороге алькова, окаменев.

На полу лежал Верховный, вырвавший острыми ногтями с кожей и мозговым веществом свой четвертый глаз. Верховный был мертв. Командир первый раз видел в своей жизни мертвого человека — всех умирающих, случайных больных и стариков в определенный час безоблачных суток куда-то увозил списанный в утиль звездолет. Он никогда не возвращался на Безоблачную Планету, и никто не знал, где падала старая летающая машина со своим печальным грузом на борту.

Выковыренный из макушки бриллиант отбрасывал на стены странные желтоватые блики, словно внутри него включался и выключался крохотный осветительный прибор. На полу обкусанными березовыми палочками была выложена фраза: «Лучше не знать другой жизни. Начинаешь ненавидеть эту!»,

Случай с Верховным Жрецом подвигнул ученые умы Планеты на проведение невиданного доселе по степени секретности эксперимента. Подняты были все жизненные архивы планеты, ученым разрешили пройтись по прошлому, ознакомиться с тем, другим, бытием, запредельным. И в результате раскопок и долгих бдений появился универсальный гуманный способ ликвидации неугодных и подмочивших свою репутацию законопослушных граждан. Придуманный учеными метод оставлял чистыми руки Жрецов и Офицеров корпуса Дематериализации…

К особо провинившимся перед Планетой в специальном зале подключали особые датчики, которые реконструировали в сознании приговоренного самые страшные картины из мирового прошлого. Начинали с наиболее безобидных вещей: как Оззи Осборн откусывает голову летучей мыши, как блэкари приносят в жертву помоечного черного котенка, как мечется по сиене худющий Мэрилин Мэнсон (не то баба, не то мужик) в черных перьях, с измазанным белилами лицом и обведенными черной краской глазами. Транслировали и Burzum. После него — впавший в безумие Ван-Гог в замедленном темпе отпиливал себе ухо, а на стоявшем перед ним холсте вяли некогда яркие параноидальные подсолнухи… Благодаря усовершенствованным до невозможности приемам мультипликации сотни человеческих черепов быстро складывались самим художником Верещагиным в высоченные горы, а смахивающий на среднестатистическую престарелую тетку Энди Уорхол заставлял живую Мэрилин Монро укладываться под здоровенный асфальтовый каток, который превращал американскую красотку в десятки тонко раскатанных слоев для торта «Наполеон», И только потом шли мировые войны, включая напалмовый дождь во Вьетнаме, Чечню, бомбардировки Югославии, операцию «Буря в пустыне»… туда, назад, к Третьему Рейху, к газовой атаке на Ипре, к кайзеру Вильгельму, к Крестовым Походам и т.д., и т.п. Мозг подсудимого не выдерживал, начинал сбоить, происходило замыкание, появлялся пахучий дымок, и обезумевшего заключенного выпускали на свободу.

Он шел по прямым красивым улицам, не видя перед собой дороги, натыкаясь на прохожих, сшибая мусорные баки, и страшная горячая боль сжирала его мозг.

– Зиг Хайль! Зиг Хайль! Зиг Хайль! ~ стучал дрессированный молот в правый висок.

– Джи-хад! Джи-хад! Джи-хад! — стучал другой дрессированный молоточек в левый висок.

– Смерть-ок-ку-пан-там! Смерть-ок-ку-пан-там! – возникало ощущение просверленного неопытным учеником слесаря темени.

– Гроб-Гос-по-день! Гро6-Гос-по-день!

Стук справа сплетался со стуком слева, переходил в центр. Голову сдавливал раскаленный шлем рыцаря Ордена Тамплиеров.