Ария Маргариты

Номер с выходом из окружения не прошел. Грановский твердо стоял на своем, а я в который раз кляла нелегкую долю песенного словоукладчика. Подавай, понимаешь, басисту металлического Айболита! Ну подала я ему докторишку, приготовленного согласно всем исключениям из правил дошкольного металлического возраста, когда молодая душа только-только начинает приобщаться к законам хэви-джунглей. «Да, у тебя в душе — сталь и свет/ эти превращенья сделал он»… Но удалось все-таки подпустить юмора, хотя точно в размер «рыбы» все слова не влезали. «Сила есть — ума не надо!» — есть такое крылатое выражение. Его-то я и хотела зарифмовать в «Айболите», но не получалось, в результате осталось: «Сила есть — не надо больше слов…» (а то складывалось обидное для всех «Сила есть — умишка не найти!»), т. е. наличием силы и накачанных мышц признавалась необязательность присутствия в жизни человека умных слов.

METALDOCTOR

Эй, он приходит сам —
Если ты хочешь предъявить судьбе свой счет,
Он молчит, читая мысли по глазам,
Молча за собой ведет.

Ты видишь эту дверь?

Свет за дверью — знак другого, нового пути,
Спутник твой — спаситель твои и друг теперь,
В царстве нашей вечной дурноты.

На весь мир

Он один —
Metaldoctor,
Дальше звезд,
Выше гроз
Иди за ним!

Времена

И шторма
С ним не спорят —
Metaldoctor здесь,
И он непобедим!

Вот он кладет ладонь

На плечо: воля к жизни вновь проникает в кровь,
А в глаза ворвется яростный огонь,
Сила есть — не надо больше слов…
Да, у тебя в душе
Сталь и свет — эти превращенья сделал он,
Ты теперь не часть машины, не мишень,
Ты уже шагнул за горизонт.

Созданный мной Айболит был к тому же и экстрасенсом, излечивал от всяких напастей наложением рук. Знавала я многих таких энергетических умельцев, но никто из них со мной связываться не хотел. «Твоя энергия неуправляема и опасна для нас», — говорили кудесники, всплескивая руками, но, тем не менее, приглашали на свой конгресс. «Нет уж, — отвергала я приглашение провокационно появиться перед ясными проницательными очами целителей, — дым из ушей у многих пойдет, перегорят, как лампочки. Зачем же лишать страну таких талантов?» Один экстрасенс, все-таки взявшийся исправить некоторые поломки в моем капризном организме, вскоре после 12-ти неудачных сеансов отправился по этапу на Небеса… Это был точно не Metaldoctor.

Что бы почитать:

Гийом Аполлинер «Исчезновение Опоре Сюбрана»(если нет в отдельном издании, можно найти в журнале «Иностранная литература» N5, 1982 год)

Паоло Коэльо «Вероника решает умереть»(очень нужная книга о душевнобольных, самоубийцах, о жажде жизни и лечебнице)

2000 И ОДНА ПЕСНЯ О ЛЮБВИ. АРИЯ, Сборник

Рано или поздно любая хард-метал-группа выпускает сборник лирических песен или баллад. АРИЯ занялась этим дамоугодным делом скорее поздно, чем рано, — пираты давно уже составили свои альбомы и успешно их продавали, то и дело нещадно перевирая названия песен. Баллад в классическом понимании у «арийцев» набиралось не много, потому в «2000 и одну песню» вошли их главные «слезные» хиты и упражнения на вечную тему любого творчества «я да ты, да мы с тобою»… Но совсем без новых песен компакт выпускать было все-таки неудобно. «Подумаешь, — сказали бы фанаты, — перепели старье, и радуются!» И требуемые народом свежайшие ду-шезавлекательные медляки выдал Сергей Терентьев. Вполне возможно, что достал он их откуда-нибудь с заветной полочки, из заветной баночки или даже из спичечного коробка. Вполне возможно, что раньше эти песни были какими-нибудь «молотиловками» или «крушиловками». Процесс довольно быстрого превращения различных быстряков в медляки или, наоборот, медляков в быстряки с ветряками неоднократно описывался на страницах различных журналов и книг, посвященных рок-музыке, и он свидетельствует об одном: у рокеров Ничего никогда не пропадает, у них в цеху хорошими темпами развивается безотходное производство.

Холстинин в процессе нашего с Терентьевым хороводовождения вокруг сюжетов для песен чему-то все время улыбался. Вообще-то, его улыбка всегда обещает в жизни нечто сногсшибательное. Когда, например, тебя сшибает с ног какая-нибудь гадость на скейтборде, и ты лежишь потом этакой яичницей на асфальте, пытаясь сообразить, жива ты или уже нет. А гадость, проехавшая по твоим костям, уже веселится наверху горы.