Арийский миф в современном мире

Эта тенденция нашла примечательное выражение в публикации «Русского природного календаря». Он содержал типично неоязыческий текст, тогда как сопровождавшие его иллюстрации были наполнены христианской символикой – почти на каждой из них изображалась русская деревянная церковь с крестом. В то же время не была забыта и свастика, которую художник любовно прилепил к щиту Ильи Муромца. На той же иллюстрации была помещена икона с ладанкой, но смотрел с нее вовсе не лик Иисуса Христа, а некто, более похожий на Сварога или Перуна. Мало того, на полке со старинными книгами (вспомним неоязыческий миф о богатой дохристианской литературе!) в узнаваемых сафьяновых переплетах стояли книги с названиями «Русь превыше всего» (перифраз известного нацистского лозунга) и «Русский Китай» (здесь неизбежно возникает ассоциация с мифами «Влесовой книги» о расселении древних «славян-арийцев» до Китая) (Гусельников, Удалова 1998: 5). Авторы почтительно ссылались на русских христианских святых отшельников, Сергия Радонежского и Серафима Саровского, но не называя их христианами, а изображая обитателями глухих чащоб, близких истинной природе и, очевидно, причастных к «русскому ведическому наследию» (Гусельников, Удалова 1998: 19). Авторы связывали «Русское православие» с «истинными знаниями предков» и протестовали против превращения их в культ, против их замены идущим с Запада «еврохристианством». В то же время, призывая «сохранить великую северную державу», они называли ее «страной Богов» (Гусельников, Удалова 1998: задняя страница обложки).

Узнаваемый евангельский образ «торгующих в храме» сочетался с обвинениями в адрес «лжепророков католицизма Запада и грекохристианства». При этом авторы как бы остановились в нерешительности, не зная, в ком видеть главных врагов Руси – в тех ли, кто принес сюда христианство в 988 г., или в Петре I и его соратниках, которые «уничтожили истинное самодержавие и единство Руси» с соседними народами. В любом случае эти неоязычники оправдывают революцию 1917 г., освободившую, по их словам, народ от крепостничества (Гусельников, Удалова 1998: 19, 21, 29).

Подобно многим другим русским неоязычникам, авторы более всего движимы не столько какими-либо религиозными, сколько патриотическими чувствами. Вот почему постоянное смешение языческих и христианских атрибутов их вовсе не смущает, и А. В. Гусельникову ничего не стоит изобразить языческих идолов рядом с православной церковью и ассоциировать шатровый храм с языческим фаллическим символом. Главное – вызвать у читателя эмоциональное чувство причастности к русской истории и культуре, в чем бы ни выражалось их наследие. Впрочем, связывая русскость с духовностью, авторам не удается обойти и расовый момент. Они утверждают, что именно от «русов» рождаются «голубоглазые дети», явно намекая на их причастность к «арийству». Развивая эту мысль, авторы настаивают на том, что будто бы наука уже доказала идею о северном происхождении «белой расы» из «русских земель» (Гусельников, Удалова 1998: 4, 15).

Ностальгия по славянскому язычеству находила место и в популярном журнале «Свет. Природа и человек», выходившем, в отличие от национал-патриотических изданий, достаточно большим тиражом и распространявшемся по всей территории СНГ. Его позиция не отличалась последовательностью и колебалась между «твердым» и «мягким» неоязычеством. Журнал сетовал на то, что христианство ослабило боевую мощь русских и они не смогли дать отпор татаро-монголам. Отказавшись от исконного язычества, русские предали предков, но в итоге не смогли стать и истинными христианами (Кулаков 1995). В то же время журнал утверждал, что русские изначально поклонялись единой Божьей Матери, что волхвы смогли укрыться от гонений за стенами монастырей и тем самым донести свои знания до наших современников. Журнал как бы призывал подхватить и развить эти знания, отстаивая их чистоту от чужих (западных) проповедников (Хапихин 1995).

В одном из номеров журнал поместил статью, где с вдохновением рисовалась райская жизнь, якобы существовавшая на Земле в дохристианскую эпоху. Тогда якобы не было никакой агрессии, «люди жили как птицы» и пользовались полной свободой, ибо не было никаких мировых религий, которые бы на нее покушались. Именно в такой обстановке якобы и жили «древние ведийцы» и славяне. У них будто бы вообще не было религии – ее заменяла поэзия, и люди тогда были близки к природе. Все это отняло у них христианство, которое ввело мрачные посты вместо обильных и веселых пиров, извратило и уничтожило древнюю письменность, положило начало религиозным войнам, фактически ставшим «кровавыми жертвоприношениями». Иными словами, автор статьи видел в приходе христианства «победу зла над добром» и, что любопытно, именно против христианства обращал «кровавый навет». Далее, автор указывал на тягу к возрождению дохристианских верований, наблюдающуюся сейчас в разных районах мира, и утверждал, что именно новая вера способна примирить народы в преддверии глобальной катастрофы (Зенин 1998).