Арина

Мать, уезжая, оставила Антону двести рублей и просила расходовать их экономно, растянуть на два месяца, поскольку до середины ноября она еще не вернется и не сможет выслать ему ни копейки. Антон и сам не думал попусту сорить деньгами, зная, что не так-то легко они достаются матери. Ведь последние три года она работала на двух местах, по утрам убиралась в нотариальной конторе, а вечером бегала мыть полы в обувной магазин. И сейчас Антон был в немалой растерянности: ему хотелось, конечно, выручить Костю, но и самому нельзя было оставаться совсем без денег.

— Понимаешь, у меня нету столько… — сказал наконец Антон.

Костя тут же спросил нетерпеливо:

— А сколько ты осилишь?

— У меня всего двести рублей, которые мать оставила на два месяца.

— Это, старик, не разговор, — обидчиво протянул Костя. — При чем здесь два месяца?.. Давай условимся так: ты берешь все наличные и шлепаешь ко мне. А через три дня я возвращаю тебе долг. На той неделе прилетает из Сочи генеральша, она подкинет нам монет. Договорились?

— А может, ты сам ко мне заглянешь? — предложил Антон, которого еще не покидало приподнятое настроение, вызванное обретенной свободой, и ему не хотелось ехать к Чурикову по столь будничному поводу.

— Ой, старичок, приезжай ты, — взмолился Костя жалобным голосом. — Поверь, я не могу, мне Кирюху не с кем оставить. От него, сам знаешь, на шаг отойти нельзя… А Тамара к врачу убежала.

После женитьбы Чурикова Антон не любил бывать у него, поскольку знал, Тамару не радовал его приход. Больше того, она, как правило, прибегала к разным уловкам, стараясь поскорее выставить Антона за дверь. Стоило ему зайти к Косте, как Тамара тотчас придумывала мужу какое-либо срочное дело: «Костя, сбегай в аптеку за соской», «Костя, иди вытряси ковры», «Костя, отнеси белье в прачечную…» Его друг в ответ лишь пожимал плечами, как бы говоря Антону, не сердись, старик, сам видишь, не пустяками занимаюсь, и тут же кидался исполнять поручения жены. Это каждый раз злило Антона, и он несколько дней назад дал себе зарок больше не приходить к Косте. А сейчас вот складывалось так, что Антон был вынужден ехать к Чурикову, ведь не мог же он заставлять Костю тащиться к нему по городу с грудным ребенком.

Раньше Костя Чуриков тоже жил на Звездном бульваре, вблизи кинотеатра «Космос», а после женитьбы переселился на улицу Гиляровского, в кооперативный дом. Добираться до Кости удобнее всего было автобусом, на котором Антон и приехал к нему ровно через полчаса.

Встретил его Костя в длинном мохнатом халате, в котором любил расхаживать по квартире, и сразу подал Антону огромные тапочки с завязками и без задников, какие посетители музеев обычно надевают поверх туфель. Зная заведенный порядок в доме друга, Антон без лишних слов сунул ноги в тапочки-гиганты и вслед за Костей прошел в большую комнату, тесно заставленную дорогой мебелью. Дверь второй комнаты была открыта, и там в деревянной кроватке на колесиках лежал на животе полураздетый Кирюша и с завидным усердием потрошил едко-зеленую японскую куклу. Узрев Антона, он сейчас же заболтал руками и ногами, что-то залопотал на своем непонятном языке.

— Вот полюбуйся на этот кожан, — сказал Костя, доставая из шкафа темно-коричневое кожаное пальто с рыжим меховым воротником. — Тамара как его примерила, так и рассудка лишилась. Говорит, вовек тебе не прощу, если упустишь такую вещь. Представляешь мое положение? Вот я и верчусь как белка в колесе, весь день ищу чертовы гроши. Ты знаешь, сколько стоит этот кожан? Девятьсот монет!.. И деньги надо отдавать сегодня. Но зато вещь, правда, отменная, первосортная лайка, воротник из ламы… А тебе нравится кожан?

— Красивый, — безразлично сказал Антон, — только слишком дорогой.

— Твердая цена, без всякой переплаты, — пояснил Костя, накидывая на плечи пальто и любуясь им. — Это соседка с верхнего этажа себе купила, да ей оказалось мало. Спекулянты за такой кожан полторы тыщи дерут…

В это время в другой комнате заплакал Кирюша. Костя сразу бросил на диван пальто и побежал в ванную, открыл краны. Услышав плеск падающей воды, Кирюша весело завертел головой, тут же умолк.

— Чуешь, все понимает, разбойник, — усмехнулся Костя, показывая глазами на Кирюшу. — Вмиг перестал реветь… Идем, посмотришь, как он здорово у нас ныряет.

Костя снял с Кирюши распашонку, подхватил его, совсем голого, под мышку, словно это была какая-нибудь вещь, и понес в ванную. Антон пошел за ним. В ванной Костя немного подержал Кирюшу на вытянутых руках над самой водой, а потом неожиданно крикнул: «Опля!» — и отнял руки. Кирюша тут же бултыхнулся в воду, окунаясь с головой, замолотил часто руками, поднимая брызги.

— Что ты делаешь?.. Он захлебнется, утонет!.. — испугался Антон и хотел было выловить Кирюшу.

— Не суетись, старик, не надо, — с невозмутимым спокойствием сказал Костя, отстраняя рукой Антона. — Кирюха уже опытный пловец. Я закаляю его, понимаешь, с младенчества, через день вожу в бассейн одной клиники. Там он минут по двадцать — тридцать плавает. Ну, разумеется, под моим наблюдением.