Арина Великая

Через час речной трамвай вошёл в живописный фьорд на северном берегу озера. Поползнев сошёл на бетонный пирс, миновал фанерный щит с выгоревшей надписью «Запретная зона» и скрылся за чёрной базальтовой скалой.

13

Был у Быстрова душевный приятель – его ровесник Юрий Иванович Бубенцов. Это был умный и постоянно весёлый человек. Любил Юрий Иванович сказануть эдакое, чтобы все слушатели (прежде всего симпатичные слушательницы) дружно попадали бы со своих стульев. Практически каждый день около пяти часов пополудни заходил он в кабинет Быстрова на чай, и приятели весело обсуждали новости страны и своего института. Естественно, чаще всего, они перемывали косточки директора и его окружения, но однажды в орбиту их интересов попал персонаж, даже отдалённо не связанный с институтской администрацией.

Случилось это в начале сентября 2011-го. На очередном чаепитии Юрий Иванович, таинственно улыбаясь, обратился к Быстрову:

– А ты знаешь, Николя, кто сегодня приблизился ко мне после лекции?

– Человек или небожитель? – подстроился Быстров к шутливому тону приятеля.

– Посуди сам. Ко мне подошёл бледный и худосочный юнец, таких в университете тьмы и тьмы, но у этого были прекрасно выглаженные брюки, и пиджак на нём отлично сидел, а самое невероятное – он был при узком голубом галстуке, видом своим подобным ядовитейшей змее из индо-китайских джунглей. «Тысяча чертей!» – вскричала моя возмущённая душа. Ведь даже я – искушённый приверженец строгого дресс-кода – предпочитаю обходиться без этих удушающих душу удавок…

– Так что же было дальше? – оборвал Быстров отвлечение приятеля на второстепенные детали.

– Боже, Николя, как же ты нетерпелив! А дальше было больше – этот тип, назвавшийся Ильёй Маковским, задал мне довольно подленький и каверзный вопросик: дескать, почему я обронил в своей лекции весьма сомнительный, по его мнению, тезис, что среди зоологических видов, обитающих и когда-либо обитавших на Земле, лишь только мы – люди современного типа – обладаем божественным даром речи. Я, естественно, сделал большие глаза, и он пояснил, что, с точки зрения его здравого смысла, области нашего мозга, связанные с речью, слишком хорошо развиты, чтобы возникнуть в ходе лишь одного акта видообразования. Стало быть, решил этот любитель змеевидных галстуков, вид, предшествующий Хомо сапиенс, должен был уже худо-бедно разговаривать. Более того, продолжал тощенький студентик глумиться надо мной, и у того предшествующего нам вида, наверняка, был какой-то свой вид-предтеча, который тоже должен был кое-как калякать или хотя бы цокать, как это принято у бушменов и готтентотов южноафриканских пустынь.

Вот каков этот выскочка, – неожиданно серьёзно подытожил Бубенцов и замолчал, напряжённо глядя в чашку Петри, исполнявшую роль пепельницы. Выдержав театральную паузу, он продолжил: – И вот теперь я не могу отделаться от мысли, что этот странный тип, фактически, никакой не Илья Маковский, а чуть ли не Илья Пророк, ниспосланный Всевышним от самых что ни на есть высших сфер, дабы известить христиан, мусульман и иудеев о скором пришествии дня Суда Господня, ужасного и беспощадного.

Быстров внимательно посмотрел на приятеля.

– Что тебя заставило связать появление Маковского с приближением конца света?

– Интуиция, Николя! Моя божественная интуиция. Иными словами, я и сам не понимаю, как это меня занесло в эдакую даль. Вероятно, моя тонкая душевная организация пришла в смятение при мысли о яйце, поучающем курицу. Согласись, Николя, это смахивает на предзнаменование Суда Господня.

– Меня всегда восхищали твои далёкие ассоциации, – рассмеялся Быстров. – Но если отбросить шутки, то тебе повезло встретить паренька с великолепные мозгами, и, мне кажется, его следует затащить в нашу компанию.

«А парень-то молодец! – подумал Быстров. – Сильный интеллект и знание основ биологии позволили ему сделать правильные выводы. И всё это без тщательного изучения ископаемых останков недостающих звеньев, и без анализа их ДНК».

– Дорогой Жорж, – наконец заговорил Быстров, употребив любимый приятелем французский аналог его имени, – давай предложим твоему Илье сделать диплом по теме возникновения сознания и языка. Такими кадрами, как он, не разбрасываются. Представь, что Маковского соблазнят люди директора, и тогда у способного паренька будет испорчено его триумфальное восхождение к звёздам.

– Паренёк этот, конечно, умён, – нехотя согласился Юрий Иванович, – но что он может сделать с проблемой происхождения языка? Пока с нею, насколько я понимаю, ещё никому не удавалось сладить. Во всяком случае, объяснить язык с позиций дарвинизма. Ведь на охоте люди прекрасно обходятся принципом «делай, как я», то есть подражанием действий умудрённых опытом старших товарищей. Язык тут, вроде бы, и не нужен, и, пожалуй, даже неуместен. Начнёшь болтать, так и всю дичь распугаешь. И всё-таки люди почему-то заговорили, и паренёк прав: на создание языка должна была уйти масса тысячелетий. Такие дела с кондачка не делаются… Массу новых генов нельзя закрепить за короткое время акта видообразования.