Аристократ на отдыхе. Том 3

Мы отнесли тело в лабораторию и положили на стол, за которым я делал эфирные накопители. Только сейчас я заметил, что стол длинный и узкий — как будто специально предназначен для того, чтобы класть на него покойников.

Интересная деталь.

Арсений удивленно осмотрелся.

— Никогда не бывал в лаборатории артефактора, — объяснил он мне.

С любопытством покосился на мраморных львов, но подходить не стал — постеснялся.

Я тоже бросил взгляд на львов. Магическое плетение на мраморных фигурах стало толще и выделялось отчетливее. Значит, Лука Иванович не прекращал работу над артефактами.

Мы вернули к люку и сбросили мертвецов вниз, одного за другим. Они исчезали в черноте подвала, словно в пасти жуткого демона.

По щербатым кирпичным ступеням я спустился вслед за ними, чувствуя себя затерянной сущностью, которая сходит прямо в ад.

На каждого из мертвецов я наложил заклинание Льда, добавив в него немного магии Смерти. Это остановило процессы разложения. Теперь с телами ничего не случится до приезда полиции.

В подвале стало заметно холоднее. А я почувствовал, что оттаиваю изнутри — как будто магия Льда забрала холод, который поселился внутри меня.

По спине пробежал озноб. Я поежился, бросил последний взгляд на неподвижных мертвецов и поднялся наверх — к теплу и свету.

Задняя лапа Потапа была туго стянута свежими бинтами. Из под них торчали концы деревянной лангеты.

Аркадий заканчивал бинтовать руки Барятинского. Князь морщился, но стоически терпел боль.

— Нужно перенести медвежонка в дом, — сказал мне лекарь. — Я останусь с ним столько, сколько понадобится.

— Спасибо, — кивнул я.

Вчетвером мы отнесли Потапа в гостиную и положили на широкий диван. Я осторожно погладил медвежонка по голове.

— Я найду этого гада Потап, сегодня же. А ты выздоравливай. Спасибо, что защитил особняк. Умник, ты присмотришь за ним?

— Я пойду с тобой, Никита, — неожиданно ответил менталист. — Помогу тебе убить Темного артефактора. Я должен это сделать, понимаешь?

Я кивнул, ничуть не удивившись.

— Понимаю. Живчик, побудешь с Потапом? Поможешь ему восстановиться?

— Конечно, Никита, — прочмокал демон Природы.

— Вот и хорошо.

Ко мне подошел Вознесенский и осторожно дотронулся до моего плеча.

— Идем, Никита Васильевич. Нам предстоит неприятная работа.

— Ничего, — улыбнулся я одними губами.

И вместе со старым графом пошел в лабораторию.

Лежавший на столе мертвец выглядел неопрятно в этом царстве стекла и света. Солнце сияло за чисто вымытыми окнами лаборатории и отражалось в сверкающих колбах и ретортах. Наверное, Прохор постарался — навел здесь порядок.

Думаю, старый слуга очень обрадовался тому, что его хозяин снова взялся за любимую работу.

Конечно я имел в виду его работу над превращением каменных львов в охранные артефакты, а не то, что мы собирались сделать с мертвецом.

Вознесенский подошел к столу. Неприязнь на его лице уступила место решимости.

— Я мог бы поднять его сам, — неохотно сказал старый граф. — Но для этого нужны эфирные накопители. Я не владею магией Смерти, да и Жизни во мне осталось не так много.

— Я сделаю все, что нужно мастер, — усмехнулся я. — Ты только подсказывай.

— Надо сплести Смерть и Жизнь воедино, — кивнул Вознесенский. — Плетение должно покрыть все тело.

— Понял, — кивнул я. — А ты откуда это знаешь?

— В молодости пробовал запретную магию, — сурово ответил Вознесенский. — Каждый артефактор пробует — хотя бы раз в жизни. Удержаться невозможно. Но кто-то останавливается, как я, а кто-то — нет.

Понятно. Вот и Темный артефактор не остановился вовремя. Остановиться всегда труднее, чем начать.

— А почему ты называешь магию Смерти запретной? — поинтересовался я.

— Потому что она делает душу чернее. Сейчас ты сам поймешь. У тебя очень сильная душа, Никита Васильевич. Но и тебе надо быть осторожным.

Ничего, справлюсь.

— Убийца, — позвал я. — Магия Смерти на тебе. Мне нужны совсем крошечные импульсы, но они должны идти непрерывно.

— Понял, Ник, — ответил демон Смерти. — Сделаю, не беспокойся.

— Готов? — спросил Вознесенский.

Я молча кивнул и принялся за дело.

Две тонкие нити — черная и серебристая — вытекали из моих пальцев. Я сплетал их воедино и обматывал ими мертвеца.

Плетение Смерти должно было остановить разложение тела, сделать его неизменным. Ведь любое изменение — это жизнь. Даже гниение.

Такой вот парадокс.

А магия Жизни должна была подчинить покойника мне. Превратить его в послушный артефакт.

Сосредоточенно хмурясь, я тянул тонкие нити. Виток, еще один. Плетение покрывало мертвеца, превращая его в серебристо-черную мумию.

Любой дизайнер модной одежды продал бы душу за такое сочетание цветов.

Я не стал раздевать мертвеца и создавал магическое плетение прямо поверх его рубашки и штанов. Ничего страшного, оно будет работать ничуть не хуже.

Создание магического плетения заняло чуть больше часа, и за это время мертвец превратился в плотно упакованный кокон.

— А теперь, Никита Васильевич, представь, что перед тобой пустой эфирный накопитель, — сказал мне Вознесенский. — И наполни его магий Жизни.

Я сделал и это. Вдохнул Жизнь в мертвое тело.