Аристократы (СИ)

Боль застилала глаза и все плыло перед Персефоной, которая в отсутствии волшебной палочки просто не знала, что делать. Ее грубо кинули на диван гостиной. Не успев опомниться, она попыталась спрыгнуть и убежать, но тут же оказалась прижата лицом к полу.

— Лучше не дергайся, — злобно сказал Монтегю. — Как же меня бесило вечно сдерживаться…

Парень расстегнул платье на спине, а потом перевернул девушку к себе лицом, попутно стараясь стянуть его. Персефона сопротивлялась, крича, моля о помощи, чем еще сильнее развлекала Грекхэма. Но когда он начал трогать ее за грудь, ему надоели бесконечные визги — один удар по щеке, и Персефона стихла, выплевывая кровь. Всхлипывая от боли, она вспоминала, что такое уже было с ней.

Франция. Париж, угол улицы Моконсей. Улыбчивый мужчина и она, семнадцатилетняя наивная девушка. Там, в каменной нише, на нее грустно смотрела статуя Пречистой девы: словно оплакивая ее невинность.

Грекхэм, рассчитывая на собственное удовольствие, почти облизывался, глядя на столь желанное тело. А она притаилась, притихла, чтобы он немного потерял бдительность: краешек волшебной палочки торчал из его кармана, нужно было просто протянуть к нему руку. И вот когда парень склонился над ней, она схватилась за его карман — невербальное заклинание сработало быстро, но не особо эффективно — волшебная палочка не хотела причинить вред своему хозяину.

Грекхэм был обездвижен Оглушаюшим заклинанием, чем Персефона воспользовалась, выползая из-под его тяжелого тела. Она побежала на кухню, схватив свою палочку, а после — на выход, кинув на шевелящегося парня Парализующее заклинание. Попала она в него или нет, уже и не помнила, накинув на плечи первое попавшееся пальто. Как есть, босая, выскочила из квартиры в подъезд. Сбегая по лестнице к выходу, лихорадочно обдумывала, куда трансгрессировать. Пережитый ужас не давал сосредоточиться, что опасно для прыжков в пространстве. Но если ее найдет этот ненормальный — сбежать больше не получится.

Не было времени размышлять, она отправилась в поместье Розье. Без всяких предупреждений зашла в холл, где никого не оказалось. Даже привычного эльфа-домовика. Девушка на подгибающихся ногах побрела в ванную, захлопнув за собой дверь. Включила воду. Сняла с себя пальто и несчастные остатки платья, теперь безнадежно испорченного. Тело покрылось ссадинами, а лиловые синяки начинали расплываться по коже. Персефона выплевала в раковину кровавую слюну. На щеке красовался ушиб.

Она смотрела на себя со смесью жалости и отчаяния. Порой замирала, оказываясь мыслями где-то очень далеко, может быть, на углу улицы Моконсей? Странная тишина в голове давила, сжимала ее голову. Вслух Персефона лишь произнесла:

— Ублюдок.

Слово отскочило от стен, эхом убегая от девушки. Она легла в воду, не став ее греть, и сосредоточилась на ощущения в коже, которую покалывало от холода. Она то погружалась в воду с головой, то всплывала обратно, тяжело дыша от недостатка воздуха. А после сидела в ванной, обняв коленки и плакала от жестокой раны, которую вновь нанесли ее сердцу.

Цветочное поле

— Не знал, что ты решила приехать к нам так рано, — Кристиан встал у стола, чтобы налить себе вина. — Что-то случилось?

Персефона сидела в новеньком шелком халате у окна и упорно смотрела в одну точку, ничем не реагируя на слова брата. Красноречивые синяки на руках, ногах и ушиб на лице словно ничем не смущали мистера Розье. Он поднес ей бокал вина, и девушка вопросительно подняла взгляд, не решаясь взять его.

— Оно не отравлено, — с ухмылкой заметил Кристиан. — Это моя новая коллекция вин.

Девушка взяла ярко пахнущий напиток в руки, но даже не попыталась отпить из него, зажав хрустальную ножку бокала в ладонях. Придвинув мягкое кресло взмахом палочки, Кристиан изящно развалился с нем и посмотрел на притихшую сестру.

— Я так понимаю, что-то все-таки случилось, — мужчина сделал глоток вина, причмокивая от удовольствия. — Тебя избили?

— Ты удосужился заметить? — Персефона фыркнула от отвращения. — И тебя это совсем не задевает?

— Кто это сделал? — с нажимом спросил Кристиан. — Если это вшивые маглы, с которыми ты почему-то решил жить рядом, то завтра их уже не будет на этом свете.

— Нет, это… — Персефона всхлипнула, стараясь унять дрожь в голосе. — Монтегю.

— Что?! — мужчина резко выпрямился. — Быстро рассказывай.

Девушка, задыхаясь, рассказала, что произошло с ней этим вечером, не умолчав ни о чем. Кристиан слушал, запивая свои мысли вином, которое внезапно потеряло всякий вкус. Все планы рушились на глазах, целые годы потеряли вдруг всякий смысл: гранит стал пылью под ногами.

— Я не стану спрашивать, какого черта ты делала с этим Уизли, но твоя оплошность стоит мне дорого. Хотел уже дожать и избавиться от него, правда теперь в этом нет смысла, — на виске выступила ритмично пульсирующая вена. — Какого черта он вообще делал на том мосту?