Аркадиана

А поутру нас ждет большая деловая программа. Злая Вера, окончательно разочаровавшаяся в своем высокопоставленном турке (главное разочарование в том, что с него не стрясти ни копейки) решает ехать за дубленкой. Мне не хочется за дубленкой. Мне вообще по магазинам не хочется. Ходить по магазинам без денег - онанизм снова. Но деваться некуда... Позавтракав, выпив по стакану пива (единственная Верина уступка - дождаться открытия бара), мы, как сумасшедшие, прем навстречу голой толпе с надувными крокодилами - в сторону выжженных колючих пустырей. Солнце палит нещадно. Маша провожает приветственным взмахом руки - уважительно она думает, что Мустафа расщедрился. Вера заблуждения не опровергает - стесняется, что будет тратить собственные деньги. В Машиных глазах это верх идиотизма... Мы тащимся к туристической лавочке, где нас ждут, маясь от жары, две супружеские пары и Кемаль. Подъезжает мини-автобус, Кемаль галантно подает руку на подножке, и мы летим вдоль побережья в Анталийскую сторону. Есть что-то приятное в обзоре побережья... Откинувшись в кресле у окна, я наслаждаюсь пробегающими видами, гладкостью и пустотой дороги, горами, соснами, морем, мелькающими парусами яхт, голубым небом, белыми отелями, и даже не слушаю, о чем болтает Кемаль. При подъезде к горному серпантину я напрягаюсь, но потом приходит в голову: если и сорвется, рыдать по мне особо некому. Поэтому серпантин тоже доставляет удовольствие... Удовольствие кончается, когда мы въезжаем в пыльный каменный мешок - Анталию. Диву даешься, где только люди не живут. И наверняка наших тоже много.

Проскочив набережную и попетляв по улицам, автобус встает у кондиционированного склада, где продавцы, пряча глаза с паучьим выражением, готовы вцепиться мертвой хваткой. Объяснять им, что ты не покупатель, абсолютно бесполезно и, чтобы отвязаться сразу, я требую двубортное кожаное пальто. Как у Штирлица. Здесь и однобортные вещи шьются встык, с предельной экономией материала, так что удовлетворение покупательского спроса мне стопроцентно не грозит. Среди продавцов возникает легкая паника. Выхваченные из нафталиновой кучи кафтанчики я поднимаю на смех. Нечто похожее на искомое бегом приносят из мужского отдела. Я оскорбляюсь до глубины души постановкой вопроса. Пальто предлагают быстро переделать. Я оскорбляюсь еще больше (хотелось бы понаблюдать процесс). Посрамленные, продавцы оставляют меня в покое, неуверенно продолжая шарить по рядам висящих шкур, а я, освободившись, присоединяюсь к Вере, которой на требование розовой дубленки пытаются всучить меховую курточку лилового цвета потерянных надежд. Махнув рукой, я спокойно гуляю по складу. Пол блестит полированным камнем. За стеклом среди груды меховых обрезков показательно горбятся скорняки. Кемаль тоскливо курит на крыльце. Одна из семейных пар, приехавшая с нами, полулежит в креслах с тюками в руках на низком старте. Я снова иду искать Веру. Она примеряет зеленую дубленку с пышным воротником и озабоченно рассматривает пуговицы. В общем, не проходит и получаса, как Вера определяется, покупку запихивают в пакет, а я молюсь про себя, чтобы ее не потянуло до кучи на золото. В последний момент Вера вспоминает о купальном халате для мужа. В автобус ее заталкивают всем русскоязычным коллективом - со словами, что халатов полно рядом с отелем. Мы едем обратно, я не отрываюсь, как загипнотизированный кролик, от бирюзовой мерцающей пелены на горизонте, предчувствуя момент погружения, а Вера блаженно нюхает содержимое своего пакета.

Приехав, мы сваливаемся отдыхать (как они дышат на такой жаре? А что в Африке творится?) Обедаем в последнем эшелоне, когда все большей частью съели. Короче, день насмарку. Я быстро выбираюсь искупаться, и потом меня валит с ног. Тело как чугунное. Если я лягу, я ночью не засну, но может и не придется. Вдруг приедут Андрей с Гариком из Памуккале... А кто такие Андрей с Гариком?.. Я обнаруживаю, что они совершенно вылетели из головы. Дела давно минувших дней. Не стоит оставлять женщину одну... Мне совсем и не хочется, чтобы они приезжали из своего Памуккале. Я даже не знаю, как с ними разговаривать... Но не будем о сложном... Вера ходит по номеру в новой дубленке и пытается увидеть свой полный рост в зеркальце для бритья, висящим в ванной... Я накрываю лицо футболкой и сплю. Мне снится сон... Кажется, я в оперном театре... Кругом фрачная строгая публика, а я пью пиво и катаю ногами пустую бутылку. На меня глядят, как на врага... Будут бить... Я грызу шоколадку и оглушительно гремлю фольгой... Я просыпаюсь... Бумажка хрустит... Я досадливо выныриваю из сонной мути и, проснувшись, понимаю, что это хрустят лекарственные упаковки... Это Вера хрустит...

-- Ммм... - мычу я. - Чего?... В чем дело?..

-- Нинк, - говорит Вера задумчиво. - Где-то у нас был трихопол?..

Сон слетает в один момент. Я даже вроде подлетаю на кровати.

-- Ты чего? - говорю я. - Ты меня не пугай!